Мужик на коленях отполз на пару шагов, поднялся, попятился, не поднимая головы, потом повернулся и махнул своим подельникам рукой. Те принялись кланяться, креститься, снова кланяться, а затем все вместе двинулись по дороге куда-то к краю поля.
— Изольд! — спохватился Андрей. — Беги к табуну. Глянь, пастухи там остались??
Белобрысый холоп кивнул и трусцой помчался через луг к взгорку, левой рукой придерживая саблю на боку. Зверев снова повернулся к усадьбе. Зрелище гигантского пожара завораживало. Огонь гудел и приплясывал, вздымаясь до высоты в сотню саженей. От немыслимого жара забурлила у берега вода, а листва на ближайших деревьях повисла коричневыми сережками.
— Где купец Чекалин? — вспомнил князь.
— Не ведаю, — пожал плечами Пахом. — Как из трапезной выскакивали… вроде следом не пошел.
— Жалко мужика, — перекрестился Зверев. — Все же, считай, он нас от гибели спас. Вовремя вампира здешнего опознал.
— Жалко, — согласился дядька. — Да упокоится его душа с миром. Так ты мыслишь, княже, то османы супротив нас ополчились? Ну с нежитью этой?
— Отчего ты так решил?
— Сам же сказывал, Андрей Васильевич, земли вампирские ныне султану османскому принадлежат.
— Это верно, — кивнул Зверев, — Трансильвания и Венгрия до самой Вены сейчас у турок. Но в то время, когда князь Гостомысл нашего колдуна, Белурга, в землю закатывал, про османов никто и слыхом не слыхивал, в проектах их не имелось. В тех местах еще Византия православная правила. Так что вряд ли некромант успел с ними так быстро снюхаться. Да и Владимир Старицкий не с басурманами родине изменяет, а с ляхами безбожными.
— Тогда откель эти твари взялись, всадники ночные?
— Коли Дракула смог с темными силами сговориться, вампиром стать — то почему бы и колдуну древнему не знать этой тайны? Скорее всего, уговорил он кого-то от души отказаться в обмен на вечную жизнь и власть. Когда предатель в католики переметнулся, сюда его послал. А чуть позже — и нас по тому же следу. Знал, чего творит. Вампиризм — это зараза еще та… Огребли мы, дядька, его стараниями, полную меру. Как живы остались, до сих пор не понимаю. Видать, есть Бог на свете… Однако долго что-то Изя не возвращается. Не иначе, пастухи сбежали, и он табун караулит. Илья, иди следом. Гоните лошадей сюда, запрягайте. Все равно скоро рассвет. Спать этой ночью у нас уже не получится.
Усадьба догорала. Огненный смерч осел до высоты примерно третьего этажа, все строения опустились, потеряли форму, превратились в угли. В этом аду не могло уцелеть ничего — ни живое, ни мертвое. Что до путников, то теперь главной их заботой стало добраться с перегруженным обозом до Великих Лук. Холопы запрягали лошадей, выводили каждую повозку на дорогу, приматывали вожжи к задку уже снаряженной телеги, возвращались за очередной… Три десятка подвод — работа изрядная и не быстрая. Когда Илья повел под уздцы где-то уже двадцатого конягу, колеса смогли провернуться от силы на пол-оборота — а снизу раздался истошный вопль. Холопы кинулись на помощь — и выволокли купца Семена Чекалина собственной персоной. Коротышка, держась за ногу, выл и катался по траве:
