— Андрей Васильевич!
Князь пробежал по залу, схватил высокий медный подсвечник, вернулся, сунул между ручками, опять отбежал, подцепил и приволок тяжелый, укрытый парчой ящик, потом скамью, еще пару подсвечников, большую серебряную раку. Холопы, осторожно отступив от двери, начали помогать, и вскоре на входе в храм выросла внушительных размеров баррикада.
— Эй, князь! — позвали снаружи.
— А-а, Федот Владиславович? — отозвался Зверев. — Разочаровал ты меня, боярин. Люди твои чертовски неповоротливы.
— А ты ловок, Андрей Васильевич. Ловок, признаю. Хороший из тебя сотник выйдет. И ратников ты воспитаешь славных. Тебе там не темно? Береги себя, княже. Не зашибись.
Кровавый свет факелов плясал за слюдяными окнами, отражался от потолка, скудно разгоняя мрак. По углам храма, у его стен тьма оставалась и вовсе непроглядной.
— Пахом, огниво при тебе?
— Как же иначе, княже?
— Пошарь, в храме свечи должны быть. В темноте мы и правда далеко не уйдем.
— Это добро обычно у входа в кладовках и лавках держат… — Дядька повернул вправо, наклонился, что-то выглядывая, ударил плечом. Послышался треск, холоп вошел в какую-то комнатенку, тут же застучал кресалом. Ненадолго наступила тишина, потом опять донесся стук и радостный крик: — Есть, нашел!
Опять застучало огниво. Через полминуты проем в комнатку засветился, из него вышел Пахом, держа в одной руке две горящие свечи, а в другой — целый пук тонких восковых палочек.
Люди быстро разобрали добычу, зажгли сразу по три-четыре фитиля. Храм наполнился светом. После недавнего сумрака показалось — стало светло, как днем. Четверо мужчин побежали за алтарь, нашли дверь к звоннице, закрытую на деревянную задвижку.
— Прихватите что-нибудь тяжелое, — приказал Андрей, перешагивая порог. — Привалим с той стороны — на случай, если следом кто сунется.
Холопы разошлись и вскоре вернулись с сундуком. Зайдя внутрь колокольни, этот железом окованный на углах ящик они поставили наискось, уперев одним краем в дверь, другим — в землю.
Изнутри звонница походила на шестигранную трубу, срубленную из бревен в голову толщиной. Пара окон на высоте третьего этажа должны были пропускать достаточно света — но это лишь днем, — лестницу заменяли деревянные полуметровые штыри, спиралью уходящие наверх. Ни о перилах, ни о страховочной сетке внизу никто, разумеется, не побеспокоился. Вдобавок «ступеньки» диаметром всего сантиметров в десять были влажными от росы. Или от недавних дождей. В общем, скользкими.
