Правда, затишье со стороны колдуна не внушало князю спокойствия. Не может быть, чтобы он так просто простил свое поражение. Наверняка раны где-то неподалеку зализывает да месть страшную готовит.
«Надо будет расчертить княжество заговоренными линиями, — решил Андрей. — Завтра же зелье приготовить, у Фрола коней взять, да и пустить холопов в разные стороны с метлами из полыни. Тогда, что бы Белург ни задумал, а сюда ему вход будет заказан. В княжестве он ничего не сможет сделать».
— Готово, — бросил топор и выпрямился невольник. — Разделал.
— Теперь грузите все обратно. Пахом, как закончат, напои их, накорми сытно, свяжи да обратно в трюм спрячь. И покрывало какое-нибудь теплое им брось. Холодно внизу, еще простудятся. Я в Запорожском.
Супругу Андрей встретил на половине пути. Полина тут же вцепилась ему в локоть и стала с ужасом рассказывать, что в здешней часовне даже службу некому заказать. Как живут тут несчастные смерды, без причастия и отпевания — совершенно непостижимо.
— Я же сказал, — мягко завернул ее к деревне князь. — Поставим мы здесь церковь настоящую, большую. В память всех погибшим на земле здешней русской. Батюшку пригласим. Коли приход мал — из своей казны содержать станем.
— А куда мы идем?
— В деревню, к старосте.
— Зачем?
— Хочу с него избу потребовать. Чтобы тебе жить было где, пока я по делу одному важному и прибыльному обернусь.
— Я не останусь, — резко остановилась Полина. — Я с тобой поплыву.
— Останешься, — мягко, но уверенно заявил Андрей. — Рискованным мое путешествие может оказаться. Тебя и ребенка, пока не рожденного, опасности подвергать не стану.
— Я жена твоя! Какова твоя судьба, такая и моей будет.
— Вот именно, что ты моя жена, — развернул князь молодую женщину к себе лицом. — И обязанность на тебе куда более важная, нежели жизнью со мной рисковать. Ты — мой дом, моя пристань. Знаешь, когда я ходил в походы, не раз истории про бояр слышал. Мол, возвращаются после службы государевой в имение, а там пустота и разор. Приказчик с казной накопленной сбежал, смерды без оброков распущены, дом в запустении и рассыпается без присмотра, долгов на хозяина записано, что и не счесть… Так вот не верил я никогда в такие побасенки. Ибо не может имение на одном приказчике оставаться. В усадьбе всегда старые отец с матерью живут, родичи, коим голову приклонить больше негде, жена, бабка с дедом. В общем, не может имение уж совсем быть без догляда. А родичи-то даже вороватому приказчику вконец распуститься не дадут. Ныне же, видишь, сам в таком положении нахожусь. Вместе княжество нам с тобой покидать — значит, на милость приказчика полностью полагаться. Фрол, может, мужик и честный, ан все едино не о нашем благе думать станет, а о хозяйстве своем да о том, что соседи, прочие смерды подумают. Посему и прибытка нам никакого от княжества нет совсем. И то немногое, что сделать мы успели, — опять прахом пойдет. Женихи скоро за девками нашими приплывать начнут — осадить их здесь нужно, в чужие имения не упустить. Подъемные дать, освобождение от оброка на три-четыре года. Присмотреть, кто, что да сколько сажает, какие иные промыслы имеет. С рыбной-то ловли нам покамест ничего не перепадает. Вот и подумай, половинка моя, кто всем этим заниматься станет? Фрол? Так он подарок малый получит да девок наших на все четыре стороны с легкостью и пошлет. Ему только меньше хлопот за лишние хозяйства отчитываться. А ты здесь будешь — и семьи новые тоже здесь осядут. Ты и батюшку приветишь, коли появится, и за тем проследишь, чтобы церковь добротно отстроили… Ну, что тут поделаешь, Поля? Так заведено. Кто-то прибыток в дом несет, стережет его, долг пред Богом и людьми исполняет, а кто-то за самим домом следит. Чтобы не оскудевал, не портился, чтобы уют и порядок в нем был. Это и есть семья. Пусть даже в разных краях света супруги находятся — а все равно едины.
