Изогнутый клюв был приятного темно-желтого цвета, с черным как обсидиан острым кончиком. Глаза – золотые и жестокие, с похожими на слезу отметинками во внутренних уголках, горло кремовое, в пестринках, точно мех горностая, крылья красновато-коричневые с черным, да и в целом это создание было столь изящным в каждой мелочи, что принц ни на миг не усомнился в том, что перед ним воплощение бога. Он так хотел заполучить этого сокола, что отметал всякие сомнения.
Он приготовился к моменту столкновения, когда сокол ударится о шелковую сеть и запутается в многочисленных складках, и почувствовал, как рядом с ним Таита сделал то же самое. Они были готовы броситься вперед вместе.
Затем случилось нечто невообразимое. Сокол полностью отдался падению; он летел так стремительно, что остановить его мог лишь удар в покрытое мягкими перьями тело голубя. Но вопреки всему сокол совершил невозможное и взлетел снова. Его крылья изменили форму, и мгновение сила ветра грозила оторвать их в местах сочленения с телом. Воздух засвистел в распахнутых крыльях, сокол изменил направление полета, поднялся еще выше, используя собственную скорость, чтобы дугой взмыть в небо, и через секунду превратился в черное пятнышко на синем небе. Его крик еще раз жалобно прозвучал вдалеке, и он исчез.
– Он передумал! – прошептал Нефер. – Почему, Таита, почему?
– Пути богов для нас неисповедимы. – Хотя Таита все эти часы провел в неподвижности, он поднялся гибким движением тренированного атлета.
– Он не вернется? – спросил Нефер. – Это была моя птица. Я чувствовал это сердцем. Это была моя птица. Он должен вернуться.
– Он – часть божества, – сказал Таита тихо. – Он не принадлежит естественному порядку вещей.
– Но почему он передумал? Должна быть причина, – настаивал Нефер.
Таита не ответил сразу, а пошел выпустить голубей. Прошло столько времени, что перья на крыльях снова отросли, но, когда он освободил лапки птиц от пут из конского волоса, голуби и не подумали улететь. Один из них захлопал крыльями, взлетел и уселся на плечо мага. Таита осторожно взял его обеими руками и подбросил. Только после этого голубь полетел к утесу, к своему гнездовью на высоком уступе.
Старик проводил его глазами, повернулся и пошел назад к входу в пещеру. Нефер медленно поплелся следом, на его сердце давил тяжкий груз разочарования, ноги казались свинцовыми. В сумраке пещеры Таита сел на каменный выступ у задней стены, наклонился вперед и стал разводить дымный костер из терновых веток и конского навоза. Вспыхнуло пламя. С тяжелым сердцем, с растущим предчувствием беды Нефер занял свое привычное место напротив.
