Зато сейчас – гордись Ритка! – у тебя в любовниках – самый красивый опер твоего управления. Он, правда, женат, зато внешне – сам Шон Коннери в первых сериях «Агента» не дотягивает. Он, правда, и бывает у тебя раз в месяц, но другого, похоже, в ближайшее время не предвидится…
От всех этих мыслей однажды мне стало просто невмоготу. Однажды, это когда я смотрела ночью по телевизору трансляцию с «Оскара». Вернее, еще до «Оскара», когда все они стекались в зал сквозь толпу поклонников. Господи, вот она – жизнь! Там даже если Кирилл Сергеевич оказывается таким придурком или Левушка – маменькиным мямлей, то ведь всегда найдется рядом какой-нибудь Том Круз или Антонио Бандерас, кто просто протянет руку, улыбнется и не даст скиснуть классной девчонке с такими глазами, ногами, с такой талией, с такой душой. Ну чем, скажите, я хуже агента ФБР Джоди Фостер из «Молчания ягнят»? Да ничем. Я – лучше! К тому же у меня нет этой вечной скорбной улыбки на лице, как у нее. Просто ей – повезло. Она попала в этот круг, и теперь ей легко: хочет, будет странной девочкой в «Алисе…», хочет – проституткой в «Таксисте», хочет – дружит с Мартином Скорсезе, хочет – с самим Хопкинсом… А ведь Джоди – тридцать пять. И она тоже – не замужем. Зато какая жизнь!
Все дело в круге, решила я однажды. Стоит вырваться из своего, тесного, душного, с грубоватыми коллегами, с вечным матом, с бессонными ночами, с рейдами по грязным подвалам и чердакам, с облавами и министерскими проверками, и попасть в другой – яркий, легкий, с сильными и щедрыми мужчинами, где женщина ценится только потому, что она – умна и красива, с тонкой душой, и все наладится, начнется другая жизнь…
И однажды я решила кардинально поменять жизнь, вырваться из своего круга. И когда решила, сразу стало легко, я почувствовала, что все в моей жизни очень скоро изменится.
От мысли, что я уже в двух шагах от счастья, я снова пришла в хорошее расположение духа и, тряхнув волосами, решительно направилась к своему рабочему столу.
Полированная столешница, протертая заботливой рукой тети Наташи, звала к началу рабочего дня. Только один предмет на столе был чужим, лишним – яркий глянцевый журнал. Я машинально посмотрела на обложку.
* * *
Теперь я точно знаю, почему про умирающего человека говорят – «отдает концы». Потому что, когда приходит «косая», она хватает не за горло, не за сердце, не в печенку вгрызается, а начинает с конечностей.
Вот и у меня сначала похолодели ладони, потом ледяная дрожь пробила от пальцев на ногах до по самое некуда («До хвоста, – резонно поправила бы меня умница Люся Пчелкина. – Во-первых, там, где „самое некуда“ – у настоящей булгаковской Маргариты должен быть хвост, во-вторых, в русском языке два предлога вместе – „до по“ – не употребляются»).
