Ее родич вышел вперед и представил ему мальчиков. Эйх Шовин посмотрел на них. За последний год они сильно вытянулись, обещая сравняться ростом с ним. А пока они были худыми и долговязыми, как жеребята циней. И как жеребята нервничали и робели. Они пятились и опускали головы, избегая прямого взгляда Эйх Шовина, хотя все время посматривали на него искоса. Но робость юношам и мальчикам простительна, а их манеры были хорошими: на его вопросы они отвечали сразу и четко, и как всегда говорил больше Эйхрит.
Наконец у Шовина больше не осталось вопросов, мальчики получили разрешение отойти, а он подошел к Хрустальным Глазам. Разговаривать им было не обязательно, но приличия это допускали.
— Ты хорошо постаралась, — сказал он.
— Больше мои сестры, чем я, — ответила она. — И моя возлюбленная. Правда, охотиться мальчиков научила я, и это было очень приятно.
Он спросил, есть ли у нее еще дети. Она назвала имена их, а также отцов.
— Твоя родня не очень давала тебе отдыхать, — сказал он.
— Во всяком случае, больше, чем твоя тебе, судя по тому, что я слышала.
Он засмеялся и наклонил голову.
Они поговорили еще — о близнецах, и он все время смотрел за костер.
Там на земле лежали мальчики. Они набрали камешков, начертили линии в пыли и занялись стратегической игрой. Иногда то один, то другой поднимал глаза, встречал наблюдающий взгляд Шовина и отводил их.
— Значит, все сложилось прекрасно, — сказал под конец Шовин. — У тебя есть возлюбленная, шесть чудесных детей, а я прожил жизнь, как и не ожидал. Ха! Как я перепугался, когда впервые понял, во что меня могут завлечь мои сексуальные интересы. Я думал, что наши близкие ошиблись: они опасались, как бы Манхата не стал чудовищем. Он всегда был так несгибаем, и с любовью относился к очень немногим, причем среди них не было ни одного мужчины. Но чудовищем-то был я, и думал, что они узнают и убьют меня, или я сам себя убью. Но не случилось ни того, ни другого.
— А тебе никогда не хотелось иметь возлюбленного? — спросила она.
Он посмотрел на нес искоса и улыбнулся.
— Зачем бы он мне? Когда твои мальчики отправятся воевать, я сделаю для них, что смогу, хотя особой помощи им не потребуется, раз они — Ахара и наделены чертами, какие ты описала. Но мне будет приятно сделать то, что в моих силах.
Они попрощались, и он вернулся к своему костру, задержавшись, чтобы еще поговорить с сыновьями.
Эйх Шовин дожил почти до восьмидесяти лет, а Хрустальные Глаза — до ста, но это была их последняя встреча, разве что автор умолчала о других.
