– Пусти, - вскричал пораженный Фома. - Что ты делаешь? Девчонка, дура.
Она рассмеялась. Смех переливался у нее в горле, как вода.
– Обними меня, о большой мальчик, - сказала она. - Обними вот так. И вот так. Ты бард, ты зеркало чести, ты будешь петь, и мои воины не будут нападать исподтишка, не будут травить колодцы, не будут резать детей в ночи. Они выйдут честно, станут прямо и умрут достойно. Разве ты не заслужил этим благодарность своего народа?
– Я запутался, - пробормотал Фома, чье растерянное «я» ныряло в неведомые прежде глубины. - Ты хочешь сказать… что это хорошо?
– Без благородства нет войны, - прошептала принцесса, и дыхание ее было огнем и льдом. - Может, победят твои люди, может, мои. Но больше не будет резни в ночи. Бард не принадлежит никому, он не принадлежит племени, он не принадлежит даже мне. Бард принадлежит истине.
– Тут что-то не так, - сопротивлялся Фома уцелевшими крохами здравого смысла, - я не… …Вода отражала звезды.
Шел отлив, и длинные белые косяки мелей протянулись меж островками. Спина водяного коня, выступающая из воды, отливала мокрым блеском. Руки и ноги казались Фоме непривычно длинными, он путался в них.
Лодка скользнула к берегу.
– Ты здесь, о бард? - негромко позвал голос. Фома помолчал с минуту, потом сказал:
– Да.
Две темные фигуры посторонились, давая ему уместиться на корме.
– Не прикасайтесь ко мне, уроды, - процедил Фома сквозь зубы.
– Мы и не прикасаемся к тебе, о бард, - ответил кэлпи негромко. - Ты сейчас запретен для нас. Весь остров запретен. Это место только для таких, как ты. Для бардов.
– Кто там был? - спросил Фома нерешительно.
Кэлпи переглянулись. Фома вытянул шею, вглядываясь в их лица в ожидании ответа, но кэлпи молчали. Шест ударился о воду, звезды плясали на воде, разбиваясь на мелкие осколки.
– Там, на острове, - сказал Фома, - я был взрослым. Я был большим. Она сделала меня большим. Что она со мной сделала?
Кэлпи молчали.
– Я хочу домой, - неуверенно сказал Фома. Он путался в своих руках и ногах, никак не мог уместиться на скамье - верните меня домой.
Кэлпи молчали.
– Ненавижу вас, жабы, - прошипел Фома.
Кэлпи молчали. Фома вытянул длинные руки и толкнул одного из них. Кэлпи, не удержавшись, кувыркнулся в воду.
– Вот так, - сказал Фома. Он выпрямился в шаткой лодке, перехватил шест у второго кэлпи и с размаху ударил его по спине. Кэлпи сложился пополам, мягкий, словно тряпичная кукла.
– В воду, - приказал Фома.
Кэлпи обернул к нему темное лицо с раскрытым ртом, но не издал ни звука.
