В столицу к друзьям
Поспешу теперь и скажу им:
«До вишен в горах
Постарайтесь добраться быстрее,
Чем ветер до них долетит».
Право, невозможно без восхищения ни смотреть на него, ни слушать его!
- Кажется мне:
Предо мною расцвел наконец
Так может ли горная вишня
Взор мой теперь привлечь? -
говорит монах Содзу, а Гэндзи, улыбаясь, замечает:
- Воистину, редкость - узреть цветок, раскрывающийся один лишь раз за столько лет… - И передает чашу почтенному старцу.
- Закрыта всегда
Сосновая дверь горной кельи.
Но сегодня ее
Я открыл, и взору явился
Невиданный, чудный цветок, -
произносит тот со слезами на глазах и подносит Гэндзи оберег токо[15]. Увидев это, монах Содзу берет четки из семян священного дерева бодхи[16], привезенные когда-то принцем Сётоку-тайси[17] из страны Кудара[18], чудесные четки, отделанные драгоценными каменьями, и кладет их в вывезенную из той же страны китайскую шкатулку. Шкатулку же, завязав ее в узелок из прозрачной ткани, прикрепляет к ветке пятиигольчатой сосны. Потом берет горшочки из темно-синего лазурита и, наполнив их целебными снадобьями, привязывает к веткам глициний и вишен. Все это, не говоря уже о прочих приличных случаю дарах, он подносит гостю. Гэндзи же заранее послал в столицу слугу за разными вещами, без которых не обойтись на обратном пути, в том числе за приношениями для почтенного старца и монахов, читавших сутры, и теперь все, вплоть до бедных горных жителей, получают дары, сообразные званию каждого. Воздав за чтение сутр, Гэндзи собирается в путь.
Монах Содзу спешит во внутренние покои, дабы сообщить сестре о предложении гостя, но монахиня отвечает:
- Пока я не могу сказать ничего определенного. Коли намерение господина Тюдзё останется неизменным, лет через пять можно будет и подумать об этом, но теперь…
Так почтенный Содзу и передает Гэндзи, ничего не добавляя от себя. Тот же, отнюдь не удовлетворенный, через мальчика-слугу, прислуживающего монаху, отправляет монахине письмо следующего содержания:
«Вечерней порой
На миг мелькнул перед взором
Милый цветок.
Вот уж утро настало, но дымка
Медлит у горных вершин…»
«С милым цветком
Так ли трудно расстаться дымке?
Не время теперь
Об этом судить, подождем,
Прояснится, быть может, небо…» -
отвечает монахиня. Почерк ее пленяет изящной простотой и необычайным благородством.
Гэндзи уже садился в карету, когда появились шумной толпой юноши из дома Левого министра, посланные ему навстречу.
