— Знаю я эти способы, уголовная твоя морда! Здесь достать валютку и сесть по восемьдесят восьмой статье? Или на все наши трудовые бабки накупить бриллианты, а потом перед таможней запихивать их себе в жопу? Авось не заглянут! Да я лучше в сортире от стыда повешусь! Я же мужик, едрена вошь!..
— Люди везут иконы, произведения искусств, — уже робко предложил Василий. — Мне говорили…
— Нассы и забудь! Это все контрабанда! А я уже свое отсидел и больше сидеть не собираюсь. И тебе не дам сесть! Хватит!
— А если я найду совершенно законный и легальный способ прибыть туда уже состоятельными людьми — поедешь со мной?
— Если без уголовщины, и если верняк — еду! Если нет — следите за рукой! — и Арон, ударив левой ладонью о локтевой сгиб правой руки, показал Василию здоровенный кулак. — Ну, чего смотришь? Наливай, Вася Рабинович!.. Наливай!
Как уберечь себя от соблазнов
И опять дырявые камеры, рваные покрышки, погнутые диски… Опять грязь, пот, изнурительная работа, работа, работа… Через окно шиноремонтной мастерской видны автомобили клиентов.
Подкатила черная «девятка» в спойлерах, наклейках, нашлепках, примочках… На лобовом стекле — розовая голозадая куколка.
Вышел из машины джинсовый малый. Рубашка расстегнута до пупа, рукава закатаны. На шее толстая золотая цепь, на левой руке «Роллекс», на правой — золотой браслет. Массивные кольца на пальцах. Вынул пачку «Данхилла», щелкнул зажигалкой…
— Вовка-мажор приехал… Я на минутку… — вдруг засуетился Вася и сбросил рукавицы.
— Учти, Васька! — строго сказал Арон. — Если ты с этим подонком провернешь хоть какой-нибудь гешефт, я вам обоим уши оборву! Не хватает нам еще с жульем дело иметь!.. Мало нам было двух лет…
— Пуганая ворона куста боится!..
— Васька!.. — угрожающе проговорил Арон, но Вася уже выскочил из мастерской и кликнул Вовке-мажору:
— Привет, Вовик!
— «Рабинович»! Васька!.. — Вовка заржал. — Люди от таких кликух, как черт от ладана, а он сам голову в петлю! Отваливаете?
— Отваливаем, Вовик.
— Я так и подумал. Поэтому и приехал… Капуста зеленая нужна?
— Почем?
— А то ты цен не знаешь! Двадцатник — доллар.
Василий покосился на окно мастерской. Оттуда на него в упор глядел Арон…
— Да нет, Вовик, этого добра у нас, как грязи.
— Ну, крутизна!.. — Леха нервно закурил. — Могу взять по пятнашке!
— Лежит — пусть лежит. Есть не просит.
Вовик метнулся к багажнику, поднял его, сунул Рабиновича нос внутрь. Перед глазами Василия предстала выставка икон.
