Когда она вернулась домой, мать готовила ужин. На новой квартире она постоянно была веселая, всегда готовила что-нибудь вкусное.
Лариса смотрела, как хлопочет мать у примуса, а потом спросила:
— Мама, а папа принесет мне собачку?
Мать повернула к Ларисе веселое лицо.
— А зачем тебе собачка? — спросила она.
— Семе папа принес. Он его вырастит и отдаст пограничникам.
— А, вот оно что, — улыбнулась мать. — Ну, если попросишь, может, и принесет.
— Вот хорошо бы! — обрадовалась Лариска. Она решила, что сегодня же попросит папу и с нетерпением стала дожидаться его прихода.
Однако сегодня его что-то долго не было. День клонился к вечеру, стекла в окнах стали синими, мама зажгла электричество. Она сидела за столом и вышивала, все считала и считала крестики, меняла нитки, то и дело поглядывая на большой старый будильник.
— Что-то долго его нет, — сказала сама себе.
— Спи, Катя, спи, слышишь? — шептала Лариса в уголке своей кукле. — Поздно уже, видишь, на улице темно.
Кукла молчала, но Ларисе казалось, что она противится, не хочет спать, и Лариса все ее уговаривала, стыдила.
— Непослушная ты, — ворчала она. — Все дети давно спят, и тебе пора.
— Правильно, дочка, — поднялась мать. — Пора и тебе спать. Укладывай куклу и сама ложись.
Лариска опомнилась.
— Нет, мамочка, это я нарочно так говорю, чтоб Катя спала, а так еще совсем рано.
— Не рано, доченька. Пошли.
— А я хочу папу дождаться, — упиралась Лариска. — Я попрошу его, чтоб принес собачку.
— Завтра попросишь. А сегодня — спать, поздно уже, — сказала мать.
И хотя Ларисе вовсе не хотелось спать, маму надо было слушать. Она легла на свой диванчик, накрылась одеялом. Собиралась схитрить, притвориться, что спит, а самой лежать и ждать папу: придет — и она попросит собачку. Но в постели было так мягко и уютно, что как ни старалась Лариска, как ни таращила глаза, они сами собой закрывались. Еще виделись ей то Сема, с которым она сегодня наконец-то познакомилась, то вазончик с красным цветком, который она поливала и здесь, на новой квартире, то большие уши Рекса. А потом все смешалось, куда-то исчезло, Лариса заснула.
Проснулась от громких голосов, от стука, от чего-то неведомого и непривычного, происходившего вокруг. Открыла глаза.
Папа стоял посреди комнаты, но был он совсем не похож на того, каким привыкла видеть его Лариса. У него были взлохмаченные волосы, красные глаза и перекошенное, страшное лицо. Руки болтались и казались особенно длинными и большими.
