Когда все стали прощаться, она вошла в кухню, где еще хозяйничала Олина мать. Тетя Валя месила тесто. Руки у нее были в муке, темный фартук тоже мукой обсыпан.
— А, Лариса, — приветливо улыбнулась она девочке. — Ну, рассказывай, как поживаешь.
— Да так, ничего, спасибо, — Лариса комкала в руке уголок косынки.
— А что дома? Как мама, дети? — спрашивала тетя Валя.
— Дома все в порядке… Тетя Валя, — начала и запнулась Лариса. — Мама просила… — И снова замолчала.
Приветливая улыбка сбежала с лица хозяйки. Видно, она догадалась, о чем просила Ларисина мать. А девочка, заметив, как сразу затвердело лицо тети Вали, пожалела, что послушалась мать и согласилась попросить взаймы. Но отступать было поздно.
— Не одолжили бы вы нам двадцать рублей, — скороговоркой закончила Лариса. — До получки…
Было ясно, что Олина мать колеблется, не знает, отказать или одолжить.
— Видишь ли, у нас самих сейчас не очень… вон туфли Олечке купили новые, платье справили… Но хорошо, — наконец выпрямилась она и стала ножом соскребать тесто с пальцев. — Займу.
Пряча деньги в карман, Лариса думала, что никогда и ни за что в жизни больше не станет просить взаймы. Пусть мама хоть плачет, хоть ругает, а она не станет, и все!
С ощущением, что сделала что-то нехорошее, вышла Лариса на крыльцо.
Был конец апреля, земля, напоенная щедрыми водами, согретая теплом, готова была вспыхнуть первой зеленью, выбросить первый лист.
Был канун мая, когда радость весны чувствуется особенно сильно, когда сердце полнится только добрыми желаниями и надеждами. И Ларисе снова стало радостно и легко. В небе висел прозрачный и четкий, словно обведенный циркулем, круг луны. От большого куста сирени падала узорчатая тень.
Кто-то Ларису окликнул. Она оглянулась. Володя…
— Я ждал тебя, — подошел он к ней. — Поздно уже. Хотел проводить…
Володя не видел, как зарделось ее лицо. Еще ни разу в жизни ни один парень не ждал ее, не провожал.
Молча пошли по улице. Оба не знали, о чем говорить, и обоим было неловко.
— Какой у вас первый экзамен? — спросил наконец Володя.
— У нас? — Лариса шла, держа косынку за уголки, то связывая их, то развязывая. — У нас первый — русское сочинение.
— Когда я был в восьмом, писал сочинение «Мой любимый герой». Про Валерия Чкалова.
— Так ведь Чкалов — не литературный герой, а из жизни, — засомневалась Лариса.
— Он и из жизни, и из литературы. Я тогда, помню, книжку про Чкалова прочел… И вообще Чкалов — это настоящий герой. Я вот закончу десятилетку, и обязательно — в летную школу.
