— Ну, а вдруг на этот раз…
— Слушать тошно, — бросила Лариска и снова уткнулась в книгу.
— Ну, ладно, а ты все-таки сходи к тете Вале, попроси рублей двадцать.
— И не подумаю, — буркнула Лариса. — Стыдно людям в глаза глядеть.
— Стыдно, стыдно, а что же делать?
Нос у матери покраснел, на глазах заблестели слезы.
— Этого еще не хватало! — разозлилась Лариса. — Вечно она плачет!
— Как ты с матерью говоришь! — крикнула мать и снова всхлипнула. — Грубиянка!
— Я не грубиянка! — вспыхнула Лариса. — Только терпеть не могу, что ты вечно плачешь.
— Что же мне делать, если я такая глупая, — смахивая слезы с лица, обиженно сказала мать. — Вы все такие умные, одна я дура.
— Никто этого не говорил, — огрызнулась Лариса.
Мать встала и пошла в спальню, вытирая глаза.
И в самом деле, в последнее время она очень часто плакала. Чуть что не так — сразу в слезы. Стоило даже Сережке или Леньке хоть самую малость ослушаться, как сразу начинались слезы. Ларису это очень раздражало, но вместе с тем и жалко становилось мать. И все же не могла сдержать резких слов, если видела, что мать снова начинает сморкаться в платочек.
В комнату, весь нараспашку, с оторванной лямкой коротких штанишек, вкатился Леня. В руках он держал какую-то железяку.
— Есть хочу! — еще с порога заявил он.
Мать вышла из спальни. Глаза у нее были красные, но уже сухие.
— А чумазый, боже мой! — всплеснула она руками. — А что это за железяку ты приволок?
— Это я самокат делать буду, — уставившись на мать голубыми отцовскими глазами, объяснял Леня. — Такой, как у Игоря. Мне Сережка поможет. Только раньше дайте мне поесть.
— Пойдем хоть отмою тебя, мурзилка, — улыбнулась мать.
Через несколько минут Леня, умытый, с приглаженной светлой челкой, сидел за столом и что было сил дул в ложку, полную горячего супа.
Мать налила себе и Ларисе.
— Бросай книжку, иди к столу, — позвала она дочку.
Лариса, выдерживая характер, почитала еще с минуту, потом отложила книгу, пошла к столу.
— Сегодня вечером буду у Оли, попрошу у тети Вали денег, — сказала она, склоняясь над тарелкой.
— Попроси, доченька… — Нос у матери снова покраснел. Лариска заметила, но на этот раз сдержалась, ничего не сказала.
