— Я никогда не пью, — сказала мисс Кларво. — Не прикасаюсь к спиртному. Отец говорил, что крепкие напитки огрубляют женщину.
Старик, дожидавшийся на углу зеленого сигнала светофора, посмотрел на нее поверх бифокальных очков с интересом и удовольствием. Он часто разговаривал сам с собой. И так приятно было убедиться, что другие делают то же самое.
Мисс Кларво заметила его взгляд, отвернулась, и краска бросилась ей в лицо, как будто старик увидел ее голой.
— Хе-хе-хе, — прохихикал старик и пошел через улицу, плечи его вздрагивали от радости. «Нынче даже молодые разговаривают сами с собой. Что поделаешь, атомный век. Верх взяли сумасшедшие». — Хе-хе-хе.
Мисс Кларво потрогала лицо. Оно горело от унижения. Старик слышал, как она разговаривала сама с собой, а увидел, возможно, еще больше. Может, он шел рядом с ней с того момента, когда она вышла от Беллы, а уж он-то знал, какого рода заведение держит эта женщина. Надо поскорей уйти от старика.
Мисс Кларво повернулась и побежала в противоположном направлении, полы ее пальто развевались, тонкие ноги почти не гнулись, как тростинки.
На следующем углу она остановилась перевести дух и для устойчивости ухватилась за фонарный столб. К столбу была прикреплена табличка: «Фигероа-стрит». «Я не заблудилась, — подумала она. — Я знаю эту улицу, подожду здесь, на углу, пока не подъедет свободное такси». Но в глубине мозга какое-то шестое чувство предупреждало ее, что не надо стоять, и она снова тронулась в путь. Не бежала. Чтобы не привлекать к себе слишком много внимания. Следует выглядеть небрежной, обыденной. Никто не должен узнать, что где-то на этих улицах она потеряла день. Теперь был вечер. День прошел, миновал ее, не прикоснувшись к ней.
И она шла дальше, склонив голову, как будто искала пути и дороги потерянного дня. Мимо проходили пешеходы, проносились машины, ночь была полна шума, света и движения, но мисс Кларво не поднимала головы. «Я должна притворяться, — думала она. — Я должна притворяться, будто не знаю, что меня преследуют».
Если бы она была поумней и могла совладать с паникой, она без труда обнаружила бы, кто ее преследует. Белла? Старик, который слышал, как она разговаривала сама с собой? Кто-то из друзей Беллы? Какой им смысл преследовать ее, ведь при ней нет даже денег. Она потеряла сумочку вместе с днем. На следующем перекрестке из автобуса высыпала толпа пассажиров, мисс Кларво ускорила шаг и смешалась с толпой. На мгновение почувствовав себя в безопасности, оглянулась, скользнула взглядом по мешанине лиц. Только одно лицо выделялось среди других, бледное, сосредоточенное, чуть улыбающееся. Эвелин Меррик. Она стояла в затененном подъезде ателье по ремонту телевизоров, небрежно прислонившись к застекленной двери, как будто отдыхала во время вечерней прогулки. Но мисс Кларво знала, что никакая это не вечерняя прогулка, а охота и она сама — затравленный зверь.
