Наступил туманный рассвет, небо лишь чуточку посветлело. Непогода за ночь усилилась. Ветер, сопровождаемый потоками дождя, завывал на улицах, точно дух смерти.
Но не ветер и не дождь разбудили мисс Кларво. Она проснулась от внезапного прорыва в памяти.
— Эви, — произнесла она имя, которое долго ни о чем ей не говорило, но оказалось таким же знакомым, как ее собственное.
Заколотилось сердце, на глаза навернулись слезы, но не потому, что она вспомнила это имя, а потому, что перед этим его забыла. А забывать его не было никаких причин, решительно никаких. В школе они с самого начала были ближайшими подругами. Обменивались платьями, делились тайнами и домашними гостинцами, хихикали в спальне после отбоя, держались вместе на переменах, придумали собственный язык, чтобы никто не мог прочесть перехваченную записку, влюбились в одного и того же учителя естествознания, который был женат и имел четверых детей, но у него были такие романтичные карие глаза. И другие влюбленности были у них общими, причем зачинщицей всегда была Эви. Элен просто следовала ее примеру, предоставляя Эви право выбора.
Мы всегда были подругами. Ничего не случилось такого, чтобы я забыла ее. Причин просто не было. Никаких.
Они вместе отправились на первый бал в канун Дня всех святых, одинаково одетые по предложению Эви в цыганские костюмы. Эви взяла маленький аквариум вместо хрустального шарика.
Бал, на который получили приглашение девочки старших классов, состоялся в гимнастическом зале частной школы для мальчиков. Мистер Кларво довез Элен и Эвелин до школы и высадил у входа в гимнастический зал. Девочки нервничали, были возбуждены, полны безумных надежд и отчаянных страхов.
— Я не могу войти туда, Эви.
— Не глупи. Там же всего-навсего мальчики.
— Я боюсь. Хочу домой.
— Не можем же мы шагать десять миль в таких нарядах.
— A ты обещаешь не бросать меня?
— Обещаю.
— Поклянись.
— Ты только послушай музыку, Элен. У них настоящий оркестр!
Девочки вошли, и почти сразу же их разлучили.
Остальная часть вечера была для Элен настоящим кошмаром. Она стояла в уголке зала, застывшая, безмолвная, и смотрела, как окруженная мальчиками Эвелин смеется, подпевает оркестру, грациозно порхает от одного кавалера к другому. Она заложила бы свою душу, чтобы быть такой, как Эви, но никто ей подобной возможности не предоставил.
