Блэкшир посмотрел на часы. Три десять. Поднялся ветер. Занавески у входа в спальню то втягивались внутрь, то вспучивались, в камине дрожала паутина, а где-то в трубе скреблись мыши.
— Вы хотели видеть меня?
Блэкшир обернулся, удивленный тем, что он не слышал, как открылась дверь и к нему подошел хозяин ателье.
— Мистер Терола?
— Совершенно верно.
— Я — Блэкшир.
Они обменялись рукопожатием. Тероле на вид было немногим больше сорока; высокий и худой, он все время сутулился, словно хотел казаться пониже ростом. Кустистые черные брови нетерпеливо вздрагивали, когда он говорил, как будто молчаливо отрицали слова, вылетавшие из мягкого женского рта. Две тонкие параллельные пряди седоватых волос тянулись по лысой макушке, как железнодорожные рельсы.
— Одну минуту. — Терола прошел к спальне и с раздражением задернул занавески. — У меня здесь беспорядок. Моя секретарша сидит дома, заболела свинкой. В ее-то возрасте. Я думал, свинка — детская болезнь. Так чем я могу быть вам полезен, Блэкшир?
— Насколько мне известно, у вас работает или работала молодая женщина по имени Эвелин Меррик.
— Как вы об этом узнали?
— Мне так сказали.
— Кто именно?
— Мисс Меррик сослалась на вас, когда пошла поступать в школу натурщиц. Заявила, что работала у вас.
— Кем же?
— Выполняла ту работу, которую вы могли ей предложить, — ответил Блэкшир, стараясь не выказать свое нетерпение. — Ведь вы занимаетесь и так называемой художественной композицией?
— Да, и это на самом деле вид искусства.
— Вам видней. Вы помните мисс Меррик?
— Может, да, а может, нет. Я не отвечаю на кучу вопросов, если для этого нет веских причин. Назовите ваши, мистер Блэкшир.
— Блэкшир.
— Не то чтобы я не хотел с вами сотрудничать, только у меня обычай — сначала узнавать, с кем, в чем и для чего. Вы чем занимаетесь, мистер?
— Я консультант по инвестициям.
— И что же?
— Скажем, есть подлежащее разделу имущество и Эвелин Меррик может получить свою часть.
Терола говорил, почти не разжимая губ, словно боялся, что в спальне или в камине притаился человек, умеющий читать по губам.
— Не похоже, чтобы малютка получила часть какого бы ни было имущества, мистер.
— Значит, она заходила к вам?
— Заходила. Рассказала печальную сказку об умирающей матери, и я дал ей работу часа на два. Уважаю умирающих матерей, если они не передумывают и не остаются живехонькими, как моя собственная.
— Меррик причинила вам беспокойство?
— Я не позволяю таким пташкам причинять мне беспокойство. Я беру их за ухо и вышвыриваю вон.
