Джим встал и начал собираться на задание.
Уже одевшись, он пристегнул снаряжение: личное оружие, набор болеутоляющих средств и зеленый квадратный контейнер размером с ноготь, в котором хранилась икс-капсула. Выйдя из комнаты, прошел по длинному коридору сквозь спящий офицерский корпус и через боковую дверь шагнул в предрассветную тьму и дождь.
Он мог попасть в здание оперативного отдела по внутренним коридорам, но через площадку было ближе, а дождь и свежесть ночи должны были разбудить его и прогнать остатки сонливости. Как только Джим шагнул за дверь, в лицо ему хлестнула гонимая ветерком неразличимая пелена дождя. Сквозь нее через площадку смутно виднелись огни окон Оперативного отдела.
В отдалении слева прокатился гром. Звук казался слегка металлическим — такой слышен в горах, на большой высоте: там, за дождем и темнотой, были Скалистые горы. Над ними — облака. А над облаками, до самой границы, простирался на световые годы космос — там-то Джиму и надо быть еще прежде, чем рассветет, там, на невообразимой высоте, над этой площадкой, над этими домами, этими горами и этой Землей.
Он вошел в Оперативный отдел, предъявил документы дежурному офицеру и поднялся на лифте на четвертый этаж. Матовая панель двери комнаты для совещаний «F» пропускала в коридор резкое внутреннее освещение. Он постучался и вошел, не дожидаясь ответа. Комната была заполнена его товарищами — пилотами и их стрелками.
— А, Джим! — сказал полковник, проводивший инструктаж. — Тебе не сюда. Сегодня тебя ждут в комнате «К».
О, черт — он и забыл. Джим вышел. Комната «К» находилась этажом ниже и дальше по коридору. На этот раз он вошел в нее, даже не стучась, — и замер на месте. Как и во всех комнатах для совещаний Оперативного отдела, меблировка была скудна: один стол и много стульев. В комнате присутствовали двое: генерал Луис Моллен, заместитель начальника Оперативного отдела, и незнакомая женщина.
Моллен, кругленький и плотный, как мяч для лечебной физкультуры, и с таким же мячом в качестве головы, расположился за столом. Вполоборота к нему сидела женщина в летном костюме. Стройная, с высоким лбом, она выглядела лет на двадцать пять. Нежная кожа и ясные глаза наводили на мысль, что большую часть жизни она провела в четырех стенах, укрытая от непогоды. У нее были светлые, слегка рыжеватые волосы, зеленовато-голубые глаза и правильные черты лица, чуть выдающаяся линия скул плавно переходила в маленький упрямый подбородок. Это вроде бы не особо примечательное лицо производило впечатление силы и решительности.
