Всего у грязюкинцев было минут пять-семь, и они торопились. Когда Блинков-младший выскочил в реденький молодой сад за теремком Натальи Константиновны, гайки так и жужжали в воздухе. Навстречу ему бежала Ирка с двумя малышами на руках. Блинков-младший хотел помочь, но Ирка крикнула:
– Возьми Анькиных! Ей под лопатку попали, гады!
Энни отстала от Ирки шагов на двадцать. Она пыталась нести двоих малышей одной рукой, а другая висела, как неживая. Блинков-младший перехватил у нее детей и на бегу спросил:
– А где остальные?
– Сами убежали, они постарше… Опять все начинается. Господи, ну зачем вы поймали Па-лыча?! При нем хоть все было спокойно!
Лицо Энни кривилось от боли. Конечно, потом она сама поймет, что несла чепуху. Но в этот момент, наверное, многие жители поселка думали так же: «Говорят, что Палыч преступник, но ведь он защищал меня, моих родных и знакомых. А преступник он или нет, надо еще доказать».
Блинкову-младшему стало ясно, зачем уголовник начал вторую Грязюкинскую войну. Еще месяц осады, и жители поселка будут кричать: «Не смейте судить нашего доброго, нашего замечательного Палыча! Верните его нам, пусть он будет начальником охраны. А Мильтонов, которые не поняли его милую шутку с захватом заложников, самих надо судить!»
И еще Блинков-младший понял: теперь он должен победить грязюкинцев, больше просто некому.
С малышами на руках он влетел во двор, под прикрытие дома, и закричал бежавшей следом Энни:
– Где винтовка?!
Вредная Ирка, само собой, не могла смолчать:
– А пушку не хочешь?! Погоди, придет Наталья Константиновна, она тебе даст и винтовку, и пушку противотанковую.
Но Энни была слишком зла на грязюкинцев, чтобы думать о том, что скажет ее мама.
– За мной! – бросила она Блинкову-младшему и кинулась в дом.
У милосерднейшей Натальи Константиновны, которая не могла обидеть даже комара, хранился целый арсенал далеко не игрушечного оружия. Только большинство людей покупает оружие, чтобы стрелять, а Милосерднейшая его отбирала, чтобы оружие не стреляло больше никогда. Она и у взрослого могла отобрать, а уж поселковых подростков разоружала постоянно. Самым богатым ее трофеем был тысячедолларовый охотничий арбалет, который безуспешно выклянчивал у нее обратно один банкир. «Можете подавать на меня в суд, – отвечала Наталья Константиновна, – только учтите: я расскажу судье, как вы стреляли уток не потому, что были голодный, а ради спортивного интереса». И банкир почему-то стыдился, хотя стрелял уток именно ради спортивного интереса и очень хотел пострелять еще.
