– Если бы все деньги дали мне, то я собрал бы лучшую в мире коллекцию старинного оружия. Они не смогут сделать этого ни в одной области искусства.
– Их не интересуют старые пистолеты.
Я вздохнул.
– Именно так мне и сказали. Во всяком случае вы им достанете Матисса, или Мане или как их там?…
– Сезанна, – зло выплюнул он.
– Да. И Ван Гога. Об этом стоит говорить.
Он снова проворчал что-то и нахмурился, настроение у него не улучшалось. Ну и черт с ним. Я не нанимался держать его за ручку.
Мы продолжали мчаться молча, если не считать шума нашего «фольксвагена».
Еще не рассвело – солнце всходило только около девяти часов – когда мы въехали на улочки Гааги. Однако Анри не повернул в город; он поехал через Ворбург в сторону Дельфта.
Я хотел было задать вопрос, потом решил, что он в любом случае должен знать дорогу. Мы повернули налево к Дельфту, а затем почти сразу направо на небольшую дорогу. Проехали пару миль, потом свернули на перекрестке в сторону ряда больших загородных вилл.
Много увидеть я не смог, но почувствовал: это был один из тех больших красного кирпича домов, построенных лет сто назад. Построенные в голландской версии викторианского стиля, дома были украшены бессмысленно высокими крышами и сложными витиеватыми украшениями на фронтонах. В некоторых горел свет, но у большинства окна еще закрывали тяжелые ставни. Вы же понимаете, частная жизнь.
Анри заглушил мотор и во внезапно наступившей тишине шепнул:
– И тем не менее это ужасно глупо. Мы приехали слишком рано. Возможно, он еще даже не проснулся.
– Кто-то уже проснулся. Во всяком случае, ваш банковский чек вытащит его из постели.
– Он может очень рассердиться! – Неожиданно Анри понял, что великое открытие ускользает из его рук, потому что я заставлю его добраться до продавца, прежде чем тот успеет съесть свои кукурузные хлопья или что там едят голландцы на завтрак.
– Сто тысяч фунтов никогда никого не рассердят, причем в любое время суток, – сказал я примирительно. – Пошли. Бросайте руль и займемся делом.
Он задумчиво последовал за мной, предоставив мне возможность нажать на звонок.
Дверь открыла женщина средних лет – видимо, экономка, – в длинном темном платье. Она подозрительно осмотрела меня, потом увидела и узнала Анри.
Он поспешно сказал:
– Madame, je suis desole que…[14]
Затем последовала длинная тирада о том, как ему жаль, что мы приехали так рано, но обстоятельства заставили и…
Я перебил:
– Позвольте нам войти, – и шагнул внутрь.
