– Бу-бу-бу... – заикаясь пробормотал старик. Затем последовало какое-то неразборчивое бульканье. Очевидно – что подтверждали его повторяющиеся предложения заправиться, – кто бы ни были обитатели этого лагеря, для представительства и с тем, чтобы лагерь выглядел как можно безобиднее, они выбрали одного из самых недалеких своих товарищей.
– Пошли, Санди, – сказал я.
Леопард выскочил из машины. Мы пошли за стариком по дорожке мимо колонок. Большое здание казалось не только закрытым, но и заброшенным. За его окнами царила тьма, а на потрескавшейся краске дверей трепетала паутина. Я подтолкнул старика стволом карабина, направляя его за правый угол здания и к лагерю. Я каждую секунду ожидал, что на меня кто-нибудь нападет или раздастся выстрел. Но ничего не происходило. Выйдя из-за угла, я понял почему. У остальных местных жителей был праздник.
Видит Бог, когда-то они, должно быть, были нормальными людьми. Но то, что я увидел сейчас, было больше похоже на толпу то ли голодных дикарей, то ли голодных зверей. Основу толпы составляла молодежь: сплошь худые, буквально ребра наружу, и юноши и девушки – босиком и в потертых джинсах, все голые до пояса. Кроме того, лица и тела всех присутствующих были размалеваны черной краской. Их было человек тридцать или сорок, и они собрались на площадке перед трейлерами. Когда-то здесь был газон или волейбольная площадка. На дальнем ее конце, привязанная к чему-то вроде врытого в землю и обложенного разным горючим мусором, бумагой и хворостом деревянного креста, стояла девочка.
Не знаю, по своей воле она пришла сюда или нет. В принципе, нет ничего невозможного в предположении, что она, решив в конце концов, что Санди никогда ее не полюбит, отчаялась и, встретив тех двоих, чьи следы я видел у ручья, пошла с ними по своей собственной воле. Но теперь она явно была в ужасе. Глаза ее едва не вылезали из орбит, а рот растянулся в крике, который она не в состоянии была издать.
Я подтолкнул старикашку ружьем в спину и, двинувшись вперед, вскоре оказался среди них. Оружия я не видел, но резонно было бы предположить, что у них имеется кое-что помимо револьвера, который я конфисковал у старика. По спине у меня ползли мурашки, но в тот момент в голову не приходило ничего лучшего, как идти напролом, и, возможно, нам всем удастся просто уйти отсюда – девочке, Санди и мне – без особых проблем.
Они не говорили ни слова, и, пока я шел сквозь толпу, ни один даже не пошевелился. И только когда до девочки оставалось не более дюжины футов, она наконец сумела выдавить из себя крик:
