Бреус ушел в отведенную ему каморку.
Ночью она пришла к нему.
Теперь, когда речь зашла о Ростовцевых, Таня снова взбунтовалась. Вот уж, в самом деле, некстати. Он здесь для смертельного дела. Эх, Кармен, Кармен!..
Марина на кухне переговорила с матерью. Зоя Николаевна вышла озабоченная, но приветливая. Она охотно приняла бы молодого человека, тем более знакомого Мариши, но здесь уже проживает немецкий офицер, Вильгельм Ценкер, тоже вполне порядочный человек.
Бреус едва сдержался. Знает ли мадам, кого эти «порядочные» повесили на площади?
Он только резко бросил:
— Вильгельм — гнусное имя. Немецкий кайзер тоже, кажется, был Вильгельмом.
Марина попыталась смягчить недобрый тон Степана Бреуса:
— Есть и знаменитое имя Вильгельм. Вам не приходилось читать драму Шиллера «Вильгельм Телль»?
— Не приходилось.
— Вильгельм Телль — бесстрашный герой. Сражался за бедных...
— Ну, среди таких Вильгельмов нет.
Марина повзрослела и похорошела за минувший год. У нее был чуть длинноватый, ровный нос, небольшие, но лучистые глаза, крепкая, тренированная фигура с сильными, мальчишечьими ногами. На голове — копна светлых волос; коротко стриженные, они рассыпались в беспорядке. Мягкий овал лица с чуть отяжеленным, решительным подбородком и беспомощная ямочка на левой щеке...
— Они друг другу не помешают, мама. Ценкер чаще в разъездах, нежели дома. Степан Силович займет мою комнату, а я перекочую в столовую.
Зоя Николаевна недовольно взглянула на дочь, но тут же смягчилась:
— Что ж, если не помешают друг другу...
Бреус посидел для приличия в своей новой комнате, пахнущей туалетным мылом. Здесь было бело и уютно. Пряча ноги под стул, он сказал:
— Спасибо, Марина... Как-то даже совестно мне, так здесь хорошо... А я у тебя книжку замотал, помнишь?
Неподалеку от горуправы, разместившейся в здании ветеринарного техникума, Бреус увидел рабочих с пилами, топорами и прочим плотницким инструментом.
— Эй, дядьки, чего делать собрались?
— Мух бить, в лапоть звонить. Новая пятилетка навыворот.
— А именно?
— Послал бог работу, да черт отнял охоту,
— Наше дело телячье...
— Интересно все же.
— Спроси у Стремовского, он тебе живо расскажет, коли под настроение... Клин в зад живо заработаешь.
— Эх вы, шарашкина артель... Виселицу-то на базаре не вы сколотили? На таких-то власть гитлеровская держится, мухоморы!
— Пошел ты туда и растуда... Агитатор нашелся!
Во дворе толпились люди: на первом этаже — биржа, на втором — горуправа.
