– О, это действительно вопрос.
Почему-то каждое слово, слетавшее с его губ, ощущалось как ласка…
– Вы что, спрятались от меня?
– Нет, я не прячусь. – Тристан снова занял место на подлокотнике кресла. – Но если принять во внимание реальность в виде моих желаний, ограниченности времени и отсутствия кондома… – Он пожал плечами. – В настоящий момент сохранить между нами расстояние – это лучший способ проявить осмотрительность.
Да уж, если бы у них было время и кондом… Симона постаралась не думать о головокружительных подробностях.
– Верно, – признала она, подавляя вихрь жаркого желания. – Но чтобы не тратить зря то время, пока мы находимся одни… – Она откашлялась. – Я хочу, чтобы вы знали: я не ищу мужа. И мой интерес к вам – чисто плотский и совершенно определенно временный.
Тристан склонил голову и внимательно посмотрел на нее:
– Вы хоть представляете себе, насколько ваши манеры очаровательно не похожи на все, что можно найти в обществе?
Симона рассмеялась:
– Насколько я знаю, обычно в этом случае принято говорить «возмутительно». А вы – вы ищете себе жену?
– Считается, что я должен этим заниматься, чтобы родить наследника и еще одного про запас со всей возможной скоростью. Для моего положения это жизненно важно, знаете ли. Королева ночами не спит, тревожась, что я прикажу долго жить до того, как появится новое поколение мужчин рода Таунсенд и унаследует титул.
– О, вы без всякого труда найдете себе подходящую супругу! Маркизы считаются завидными женихами. А если добавить к этому красоту и щегольство… Дамы в очередь выстроятся, чтобы представить себя на ваше рассмотрение.
– И все они будут ужасно безупречными, холодными и скучными. А вы почему не хотите выходить замуж?
– Для меня гораздо веселее путешествовать, где мне заблагорассудится, и устраивать всюду хаос. Мне совершенно не хочется вести хозяйство или посвящать свою жизнь другим вещам, которыми положено гордиться женщинам; к тому же я терпеть не могу вышивание. Приготовленные мною блюда могут убить, и я просто ненавижу наряжаться, притворяясь аристократической леди. В итоге из меня вышла бы отвратительная жена.
– Но вы выезжаете в свет…
– Только потому, что мне за это обещали лошадь.
Тристан расхохотался.
– И что вы собираетесь делать, если кто-нибудь попросит вашей руки? – все еще смеясь, спросил он. – Герцогские дочери считаются завидными невестами, а если прибавить к этому красоту и живость…
Симона нахмурилась:
– Меня никто не считает завидной невестой. Человек должен попасть в поистине отчаянное положение, чтобы просить моей руки.
