Выбравшись из церкви, Жюль, держа на руках все еще не пришедшую в сознание девушку, еле стоял на ногах. Какие-то добрые люди, приютили несчастных и оказали им первую помощь.
Как бы слаб и истерзан ни был сам Жюль, он все же скоро пришел в себя и мог ухаживать за бедняжкой, которая лежала на кровати, раскидав руки и почти не дыша. Причина ее испуга была совсем иной, нежели у обезумевшей толпы. Ее напугал тот неизвестный господин, кто ухватился за веревку колокола. Ни единая душа не ведала, чем он мог так испугать девушку: все слышали только, как она закричала. А мгновение спустя сотни людей уже были охвачены паникой и озабочены лишь одним — собственным спасением. Когда тут задумываться о том, что могло напугать какую-то девицу?
Чем дольше всматривался Жюль в лицо спасенной, тем прекраснее она ему казалась. Читатель вправе воскликнуть: в романах девушки всегда красивы, они просто обязаны блистать красотой! Но поверьте. Не будучи слишком искушен в женских прелестях, но и не возгораясь от первой попавшейся юбки, возьму на себя смелость утверждать, что она действительно была красива. Разумнее, наверное, предложить читателю верить мне на слово, нежели пытаться описать ее словами. И, тем не менее, я рискну.
Только человек с ледяным сердцем не обратил бы внимания на Анну. Нежная матовая кожа отливала золотистым загаром. Сильная бледность не портила лица, а, пожалуй, придавала ему еще большее очарование. Даже в безжизненно склоненной головке чувствовалась невыразимая грация. Само изящество — вот что такое Анна. Немыслимо, чтобы смерть унесла в небытие столь пленительное создание.
Добрые хозяева хлопотали над несчастной, стараясь разными снадобьями вернуть ее к жизни. Наконец она слегка шевельнулась, дивные густые ресницы дрогнули, и черные, сверкающие глаза взглянули на мир испуганно и недоверчиво. Но теперь стало ясно, что опасаться за жизнь девушки больше не следует. Правда, бедняжка по-прежнему находилась во власти какого-то магнетического сна;[25] едва придя в себя, она в испуге замахала руками, как бы пытаясь оттолкнуть прочь невидимого врага. Затем, несколько успокоившись, Анна оглянулась вокруг и смутилась. Кровь прилила к щекам, и девушка стала еще красивее. Хотя можно ли быть красивее самого совершенства?!
Тем временем крестный Анны, сопровождавший ее в церковь, метался в толпе, спрашивая, не видал ли кто его девочки. Чудом уцелев в давке, он упустил Анну из виду и совершенно потеряв рассудок с изменившимся лицом перебегал от одной группы людей к другой. Его мысли путались.
