Однажды, случайно беседуя с одним заезжим сеньором у г-на де Парделана, Арман-Луи не преминул похвалить прелести, лицо, ум Дианы. Ничто не сравнится с этой очаровательной особой, говорил он. Эта неподражаемая грация, эти глаза, прекрасней которых не сыскать! Но сердце его пронзили слова сеньора, сказанные в ответ:
- Вы правы, но её кузина, мадемуазель де Сувини, не менее соблазнительна!
"Кому вы говорите это?!", - подумал бедный Арман-Луи.
Г-н де Шофонтен тоже не забыл отмечать достоинства, которыми природа наградила м-ль де Парделан. Он не мог оторвать от неё глаз, он просто страдал.
- Возможно ли, - говорил он иногда, - что такими волосами, такими прекрасными зубами, столь прелестными ручками, столь чистым лбом и ротиком, похожим на розу, наделена гугенотка, и кстати точно такая же гугенотка, как твоя кузина Адриен, милый мой еретик. Спрашивается, о чем думают святые в раю, когда они позволяют себе подобные вещи?
А потом он вздохнул:
- О, бедный мой Господь милосердный! - уже более заунывно продолжил Рено. - А ведь сколько уродливых католиков есть на свете, о которых ты не думаешь!
Однажды вечером он вошел в комнату г-на де ла Герш с мрачным видом.
- Девятидневные молитвенные обеты и восковые свечи не помогают мне, сказал он. - Надо, чтобы я исповедался. Выслушай меня. Я попал в дьявольскую западню: я влюблен в презренную гугенотку, красивую как нимфа, прекрасную как мадонна.
- Ты? Неужели и ты, мой бедный католик? - сказал Арман-Луи, понимающий все.
- Да, я сам! Моя душа стала добычей дьявола. Пусть я погибну, но я изгоню его. Мой повелитель, Бог Фехтования, подал мне одну мысль, которой я хочу воспользоваться безотлагательно.
- Ну, выкладывай свою мысль, твою идею.
- Я понял, что безумно люблю мадемуазель де Парделан! Какой позор на мою голову!..
- Странно было бы, если бы ты этого не понял!
- Говори это себе, проклятый! Ну ладно! Так вот какая идея: я хочу немедля заставить себя поклоняться другой. Это будет моей карой.
- Ах, так вот что советует тебе Бог Фехтования?
- Не смейся, презренный еретик! Бог Фехтования сделал то, что ужасный Кальвин, твой друг, не смог бы сделать: лекарство здесь, в этом замке.
- В этом замке?
- Да, в Сент-Весте: это молодая дама, говорят, она вдова.
- Баронесса д`Игомер?
- Она самая. Баронессе двадцать пять лет, именно подле неё я и хочу покаяться, в этом мое наказание.
- Красивое наказание.
- Тем лучше: кара будет полной!
Арман-Луи совсем не понимал, каким образом красота баронессы могла наказать Рено более основательно. Пока он искал разрешение этой загадки, г-н де Шофонтен вылил флакон душистой воды на свои руки, волосы, платок, одежду и вышел, должно быть, принимать наказание от молодой вдовы.
