18.
Ла Рошель
Прошло несколько месяцев. Подвергшийся нападению с суши, блокированный со стороны моря дамбой и флотом, отрезанный от мира внушительными силами, которые кардинал Ришелье стянул вокруг его ветхих стен, Ла Рошель пришел к тому роковому часу, когда поредевший и изголодавшийся гарнизон больше защищал свою честь, чем осажденный город.
Арман-Луи и Рено расстались в Дюнкерке. Прежде чем пуститься в новые приключения, которые, возможно, сведут их на поле битвы шпага к шпаге, они обнялись.
- Не щади больше католиков, как и я не буду щадить гугенотов, - сказал Рено своему брату по оружию.
И в то время как один, переодетый в торговца с тюком на крупе лошади, искал дальнюю окольную дорогу, которая позволила бы ему проникнуть в осажденную крепость, - другой с рассветом, с высоко поднятой головой, со шпагой на боку, шел напрямик в компании с Каркефу, чтобы явиться в лагерь кардинала.
Оба достигли своей цели. Промчавшись стрелой под пулями, лошадь Армана-Луи донесла его до ворот Ла Рошеля, которые открылись и закрылись за всадником. В результате случайного дорожного поединка Рено вернулся в свою палатку с окровавленной шпагой - так он отметил свое благополучное прибытие.
Увидев своего горячо любимого сына, г-н де Шарней, раненый, измученный жаждой и бессонницей, нашел в себе силы обнять его и заплакал.
- Я умру счастливым, - сказал он. - Теперь я знаю, что ты достоин крови, породившей тебя.
Ничего более страшного и душераздирающего, чем зрелище разгромленной Ла Рошели, Арман-Луи ещё не видел. Ядра и бомбы кардинала разрыли землю - и по всюду зияли огромные воронки. Стены крепости разрушены, горящие дома разворочены от основания до крыши, везде торчат остовы обгоревших от пожаров зданий, распахнуты двери церквей, постоянно переполненных толпами женщин и детей, на коленях стоящих в молитве среди развалин.
Мужчины - на крепостных стенах. Каждую минуту пушечные ядра разносят крыши или пробивают стены домов, продырявливают башни и поднимают, падая, облака пыли. Крепостные стены шатаются, проломы увеличиваются, и едва хватает целой ночи, чтобы заделать бреши и восстановить разрушенные участки.
Все больше растет число погибших. Нет надежды на спасение, - все ищут случая пасть в бою. Город погружен в скорбь.
Во вражеском лагере, в изобилии снабжаемом всем необходимым, кардинал ждет желанного часа, когда падение Ла Рошели позволит ему перенести все усилия на Европу и сразить Австрийский дом. Он в нетерпении подсчитывает, сколько дней отделяют от этого решающего момента, и торопит работу инженеров, подогревает рвение солдат. Он смотрит на город, последние пушки которого ещё грохочут, - и взгляд его омрачается.
