– Смешно. По-вашему, Хэзел стала хуже после нашей встречи? Наоборот: она выглядит счастливой и сияет, а не чахнет, как прежде.
– Так ведь вы, слава богу, не толпа.
– Вы показываете вашу питомицу всем или не показываете ее никому – вы видите третий вариант?
– Знаете, что в вас самое неприятнее? Ваше стремление поучать. Подождите, вот влюбитесь по-настоящему, тогда посмотрите, станете ли сами вести себя так уж примерно. Если, конечно, вы способны любить, в чем я сомневаюсь, с вашим-то ограниченным умишком провинциальной медсестры.
– Поскольку я всего лишь медсестра, то, боюсь, моему ограниченному умишку не постичь, почему второе преступление снимает с вас вину за первое.
– Вы знаете теперь, как я нашел Хэзел, – ясно, что мне послала ее судьба. Такую встречу нельзя приписать случаю. А зачем судьбе посылать мне эту новую девушку, если не для того, чтобы дать мне шанс загладить мою вину? Адель была моим грехом, Хэзел стала искуплением.
– Вы бредите! Вы причиняете Хэзел то же зло, что и Адели! В чем же тут искупление?
– Искупление в том, что Хэзел любит меня.
– Вы так думаете?
– Я уверен.
– А с какой стати ей любить вас? За что вас можно любить?
– Что мы знаем об этом?
– Ну так я вам скажу, что изменилось. Тридцать лет назад вы были зрелым мужчиной, способным здраво мыслить, и понимали, что Адель вас не любит. Теперь же вы – просто выживший из ума старик, убежденный, как все, кто распускает слюни на старости лет, что молодые девушки от вас без ума. То, что вы называете искуплением, на самом деле зовется маразмом.
– Что мне в вас нравится, так это ваша деликатность.
– Ах, я еще должна щадить ваши чувства? Вы смешны. У Адели были веские причины вас не любить; у Хэзел их еще больше, потому что с годами вы явно не похорошели, знаете ли. Отсутствие отражений забавно на вас сказалось: вы мните себя неотразимым. Посмотритесь хотя бы в мое лицо, прочтите на нем, какой вы дряхлый, седой, поймите, что вы внушаете отвращение, а не любовь!
– Да бросьте вы. Я ведь сохранил и спрятал в моей спальне большое зеркало, чтобы иметь возможность судить о разрушительном действии времени.
– И не видите в нем, что вы, если использовать вашу весьма уместную терминологию, уже полная развалина? Не видите, как давно вышли из возраста, когда можно рассчитывать на любовь девушки в цвету?
– Вижу.
– Ну, слава богу.
– Мужчине, уверенному в себе и в своей привлекательности, не потребовалось бы, как мне, прибегать к хитрости.
