– Да, – кивнул Блейз. – Неудивительно, что ты встретил Хэла Мэйна среди повстанцев, Эмит. Он необычный человек.
– Он совершенно определенно угодил в лапы сатаны, – заметил Барбедж.
– Несомненно, – согласился Блейз. – Но давай вернемся к более насущным проблемам. Я пригласил тебя сюда для того, чтобы удостовериться, правильно ли ты поймешь причины моего решения.
Его голос вдруг стал тихим и проникновенным, и по внезапно заблестевшим глазам Барбеджа стало ясно, что он заметил перемену.
Блейз продолжал:
– Ты, конечно же, намеревался снова вернуться на Гармонию, чтобы продолжить поиски Хэла Мэйна. Именно этого я от тебя и ожидаю. А ты уверен, что узнаешь его, если увидишь?
– Доверьтесь мне, Великий Учитель. Господь наградил меня отличной памятью на лица. Я как зеницу ока храню его портрет, составленный компьютером по его детской фотографии. Такие портреты распространяли ваши люди. К тому же мне дважды довелось узреть его воочию. – Барбедж на мгновение смолк. – А ныне, – продолжал он после недолгой паузы, – стало доподлинно известно, что он находится в одной из этих нечестивых Групп Сопротивления – разбойных шаек безбожников, выступающих против правящей Палаты на Гармонии так же, как подобное им отребье выступает против законных властей здесь, у нас.
Его речь представляла собой так называемый «распев», которым пользовались только самые религиозные люди Гармонии и Ассоциации. Неискушенным слушателям он мог показаться чем-то наигранным и даже смешным. В устах же Барбеджа «распев» производил совершенно противоположное впечатление. Архаическая речь, казалось, только подчеркивала то, насколько чужды ему обыкновенные человеческие чувства и отношения. Говорил он очень сдержанно, негромким баритоном, как будто стараясь скрыть внутреннее напряжение, и от этого слова его были похожи на туго натянутую, способную резать как бритва проволоку.
– Смею надеяться, – продолжал между тем Барбедж, – что вы, Великий Учитель, отправитесь со мной на Гармонию?
– «В людских делах порой прилив, – продекламировал Блейз, – лишь нужно подождать и, на его волне поплыв, судьбу за хвост держать…»
– О Великий Учитель! – воскликнул Барбедж. – Мне неведомо такое место в Писании. Да и не в силах я вспомнить там ни единой строчки, которая была бы написана подобным слогом.
– Это вовсе не из Писания, Эмит, – пояснил Блейз. – Это вышло из-под пера мирянина – великого поэта. Он сочинил эти строчки восемьсот лет назад. Его звали Уильям Шекспир. И написал он это на языке Старой Земли, а не на нашем нынешнем бейсике. Я не полечу с тобой на Гармонию – меня ждут другие дела. Но я дам тебе письмо для гармонийских властей, в котором будет сказано, что ты исполняешь мое личное поручение. Скажи, а ты знаешь, к какой именно повстанческой группе – то есть я хотел сказать банде – предположительно примкнул Хэл Мэйн?
