Стихи | страница 16

И стены, и краска сбежала с них

И надвое время расселось.

И словно на тысячах лиц

Посмертные маски империи,

И словно гусиные перья

В пергамент реляций впились.

И в куцей шинели, без имени,

Безумец, как в пушкинской ночи,

Еще заклинает: «Срази меня,

Залей, если смеешь и хочешь!»

Я выстоял. Жег меня тиф,

Теплушек баюкали нары.

Но вырос я сверх ординара,

Сто лет в один год отхватив.

Вода хоть два века бежала бы,

Вела бы в дознанье жестоком

Подвалов сиротские жалобы

По гнилистым руслам и стокам.

И вот она хлещет! Смотри

Ты, всадник, швырнувший поводья:

Лачуги. Костры. Половодья.

Стропила. Заря. Пустыри.

Полнеба рассветное зарево.

Полмира в лесах и стропилах.

Не путай меня, не оспаривай

Не ты поднимал и рубил их.

А если, а если к труду

Ты рвешься из далей бесплотных

Дай руку товарищу, плотник!

Тебя я на верфь приведу.

^><1961>

^{>Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1982.}

ПУШКИН

Ссылка. Слава. Любовь. И опять

В очи кинутся версты и ели.

Путь далек. Ни проснуться, ни спать

Даже после той подлой дуэли.

Вспоминает он Терек и Дон,

Ветер с Балтики, зной Черноморья,

Чей-то золотом шитый подол,

Буйный табор, чертог Черномора.

Вспоминает неконченый путь,

Слишком рано оборванный праздник.

Что бы ни было, что там ни будь.

Жизнь грозна, и прекрасна, и дразнит.

Так пируют во время чумы.

Так встречают, смеясь, командора.

Так мятеж пробуждает умы

Для разрыва с былым и раздора.

Это наши года. Это мы.

Пусть на площади, раньше мятежной,

Где расплющил змею истукан,

Тишь да гладь. Но не вихорь ли снежный

Поднимает свой пенный стакан?

И гудит этот сказочный топот,

Оживает бездушная медь.

Жизнь прекрасна и смеет шуметь,

Смеет быть и чумой и потопом.

Заливает! Снесла берега,

Залила уже книжные полки.

И тасует колоду карга

В гофрированной белой наколке.

Но и эта нам быль дорога.

Так несутся сквозь свищущий вихорь

Полосатые версты дорог.

И смеется та бестия тихо.

Но не сдастся безумный игрок!

Всё на карту! Наследье усадеб,

Вековое бессудье и грусть…

Пусть присутствует рядом иль сзади

Весь жандармский корпус в засаде,

Всё на пулю, которую всадит

Кто в кого неизвестно. И пусть…

Не смертельна горящая рана.

Не кончается жизнь. Погоди!

Не светает. Гляди: слишком рано.

Столько дела еще впереди.

Мчится дальше бессонная стужа.

Так постой, оглянись хоть на миг.

Он еще существует, он тут же,

В нашей памяти, в книгах самих.

Это жизнь, не застывшая бронзой,

Черновик, не вошедший в тома.

О, постой! Это юность сама.

Это в жизни прекрасной и грозной

Перейти на страницу 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30