— Так с вами был еще и Татищев? Это меняет дело… Значит, вы не знаете, по какой причине эту особу привезли в Петербург? — опять обратился он к Денису Александровичу.
— Никак нет, ваше сиятельство, не знаю! В пути арестантка вела себя послушно, ни с кем в связи не входила, — четко ответил умница Вяземский.
— Ну что же, штабс-ротмистр, вы мне очень помогли, не смею вас более задерживать. Можете идти в свой полк.
Денис Александрович вытянулся, отдал сановнику честь и вышел из комнаты. Мы с графом опять остались одни.
— Забавно, забавно, — пробормотал он и, не глядя на меня, начал прогуливаться по комнате.
Я поняла, что Пален думает и отвлекать его внимание нельзя, потому скромно затаилась в кресле. Граф опять в мыслях перешел на шведский язык, и что он замышляет, я не знала. Наконец он обратил внимание на меня, и устало улыбнулся:
— Прости, Алевтинка, но отпустить тебя на свободу я пока не могу. Придется вам еще поскучать вдвоем со старухой, как там ее?
— Маланья Никитична, — подсказала я.
— Поживешь покуда со своей Маланьей. А я тем временем о тебе все разузнаю. И, дай бог, все устроится.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, — сказала я и опустилась перед ним в реверансе.
Пален удивленно на меня посмотрел, что-то понял, ехидно усмехнулся и позвал секретаря:
— Афанасьев! Проводи госпожу Крылову в ее покои.
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — низко поклонился многообещающий молодой человек. — Пожалуйте, madame, — вежливо склонился он передо мной и пропустил впереди себя.
В нашей комнате меня ждала изнывающая от любопытства Маланья Никитична, и лишь я вошла, засыпала вопросами. Я не стала скрытничать и рассказала, что меня допрашивал какой-то «его сиятельство» и я рассказала ему все как на духу.
— А что за сиятельство, — пристала она.
— Не знаю, — покачала я головой, — но очень важный и из себя представительный.
— Звать-то его как? — никак не могла успокоиться старуха.
— Чего не знаю, того не знаю, он мне не назывался, — твердо сказала я. — Только узнала, что помощник, тот, что меня сюда привел по фамилии Афанасьев.
— Не помощник, а секретарь или адъютант. Хоть что-то ты знаешь девонька, — успокоилась она. — Ничего у меня здесь связи большие, все как есть разведаю! Но и как он был? Строг? Кричал? Ногами топал?
— Не-а, сначала пообещал плетями высечь, а потом подобрел, даже смеялся.
— Ну, слава богу, а то я уж вся запереживалась, аж в грудях началось томление. Привыкла я к тебе, дурочке, жалеть стала. Мне ж бог своих детей не дал. Нам, дворцовым, с детями никак нельзя было валандаться. Потому, которых скидывала, а которых родила, тех в люди отдавала. Вот к тебе, видать, как к дочери и привязалась.
