— Какой такой щуки? — удивился он, не понял намека или не знал такой сказки.
— Которая по щучьему велению, по твоему хотению все желания исполняет.
Он обдумал ответ, и только осознав все возможности, которые может получить человек, обладая такой замечательной рыбой, ответил:
— Чего нет, того нет. Коли была бы, стал бы я тут в деревне околачиваться!
— А что бы тогда сделал?
— Что бы? — Он опять задумался, проверяя свои желания, но, так, кажется, ничего интересного не придумал. Потом вдруг сладко улыбнулся. — Мало ли, девку молодую пожелал, а то и двух. Толстопятых! — сказал он и сладко, как кот, прижмурился.
Идея была, безусловно, продуктивная, кто же от такого счастья откажется!
— А почему двух? Бог троицу любит.
— Нет, три много. Сразу станут промеж собой ссориться, шума от них не оберешься. Две в самый раз.
— А я слышал, разбойники у себя много красивых девок держат, хотят туркам в плен продать.
— А мне-то что за дело?
— Ну, поможешь спастись какой-нибудь девушке из плена, она тебя полюбит и замуж за тебя пойдет.
— Не пойдет, — кратко ответил он.
— Почему?
— Я работать не люблю, за то меня девки и не любят. Знаешь, как жена-покойница со мной наплакалась?!
Чем дольше мы говорил, тем меньше я понимал нового знакомого. То ли он все-таки придуривался, то ли на самом деле был таким уникальным лодырем. Однако порядок в избе говорил о другом.
— А почему у тебя в избе печь с трубой, — зашел я с другого бока.
— Как почему, чтобы не дымила.
— И лавки я посмотрел у тебя хорошие, сам делал?
— Нет, жена-покойница.
— Плохо тебе теперь будет без жены…
— И не говори, — тяжело вздохнул он, — не знаю, как зиму перезимую…
— Вот видишь, а к разбойникам идти не хочешь! Я бы дал тебе денег, а ты купил бы красную шапку, красные сапоги, выручил бы из плена красавицу, она бы в тебя влюбилась, вот тебе и жена!
Перспективу я нарисовал, лучше не придумать, осталось только воплотить ее в жизнь. По всем правилам теперь дурню только и осталось надеть лапти и пойти совершать подвиги. Однако он не спешил, обдумывал ситуацию, видимо, в поисках слабых сторон моего предложения. Наконец нашел к чему придраться:
— А если она за меня не пойдет?
Я чуть не спросил его, кто за него не пойдет, но не стал, понимая, что в мозгу Павла уже выкристаллизовался образ идеальной, толстопятой красавицы. Он, кстати, даже облизнулся, и глаза его затуманились от вожделения.
— Только я не уверен, что ты знаешь, где разбойники живут, — не отвечая на вопрос, с сомнением сказал я.
