Однако во всём этом, на мой взгляд, не было цельного художественного завершения.
Такого богатого имения, принадлежащего частному лицу, не видел не только я, у которого был незначительный опыт общения с русскими барами, но и офицер аристократического лейб гвардейского полка.
После обеда мы сидели в курительной, наслаждались ароматным греческим табаком и неспешно беседовали.
— Сколько же у старухи душ крестьян! — восхищался Антон Иванович после обсуждения очередного чуда роскоши, увиденного нами. — Никак не меньше тридцати тысяч! Да, брат, есть еще на Руси богатые люди! Удивительно, что я никогда о ней не слышал!
— Меня удивляет другое, где она нашла таких специалистов по оранжереям и парковому дизайну!
— Что мне внучек в тебе не нравится, — перебил меня Антон Иванович, — иноземных языков ты толком не знаешь, а по-русски говоришь так заковыристо, что тебя не всякий поймет. Нет, чтобы говорить по простоте, не можешь по-французски, так хотя бы на простом русском. Ты же всё время неизвестно зачем в речь непонятные слова вставляешь!
— Извини, дедуля, ничего не могу с собой поделать. Сложно в разговоре подбирать каждое слово. За двести лет язык так переменился, что не всегда знаешь, какие слова вы употребляете, какие нет. Дизайн — это значит оформление. Можно сказать: «специалист по оформлению парка»?
— Можно сказать по-человечески, чтобы любому было понятно: садовник!
Мы оба засмеялись очевидной простоте решения.
— Ладно, давай еще по маленькой, а то за мной скоро придет управляющий — поведет к больной, — предложил я, перехватывая взгляд Антона Ивановича на буфетный стол, заставленный бутылками самой экзотической формы.
Однако выпить по последней нам не пришлось, появился фон Герц с сообщением, что графиня проснулась и, если мне угодно, он может меня к ней проводить. Мне было «угодно» и, не откладывая дела, мы с Карлом Францевичем пошли в господские покои.
Вопреки предположениям, дворец, который мы с предком видели издалека и не смогли толком рассмотреть, оказался не таким великолепным, как нам представлялось. Конечно, просто большим домом назвать его было уже нельзя, скорее небольшим дворцом. Четкость и геометризм форм, логичность планировки, сочетание гладкой стены с ордером и сдержанным декором, основными чертами классицизма в архитектуре, делали здание величественным и изысканно-элегантным.
Управляющий, миновав парадный вход, подвел меня к боковому, ведущему, по его словам, прямо в покои графини. Мы вошли через мягко открывшуюся дверь и поднялись на второй этаж по белоснежным ступеням лестницы, инкрустированным черными символами, напоминающими какие-то кабалистические знаки.
