– Как есть японцы, эти солдаты с саблей и с доспехом. Как их там?
– Самураи.
Тано развел руки, можно было подумать, что он собрался прижать к груди стоявшего перед ним человека.
– Приятно познакомиться самолично со знаменитой личностью комиссара Монтальбано.
Монтальбано решил отбросить церемонии и пойти немедленно в атаку, чтоб было понятно, каков истинный смысл этой встречи.
– Не знаю, много ли удовольствия вам доставит знакомство со мной.
– Первое удовольствие, меж тем, вы мне уже щас доставляете.
– Не понимаю.
– На «вы» меня называете, это мало, по-вашему? Я кучу легавых перевидал, и ни одного-единственного не было, чтоб мне выкал.
– Вы, я надеюсь, отдаете себе отчет, что я представляю закон, а вы опасный преступник, скрывающийся от правосудия, и за вами числится несколько убийств? И теперь мы стоим лицом к лицу.
– Я без оружия. А вы?
– Я тоже.
Тано опять закинул голову назад и расхохотался во все горло.
– Не было разу, чтоб я в людях ошибался, ни в жизнь!
– Безоружный вы или нет, а я должен арестовать вас.
– Вот он я, комиссар, как раз чтоб вы меня арестовали. Нарочно хотел с вами встретиться.
Он говорил правду, сомнения не было, но именно эта прямота и заставляла Монтальбано держаться настороже, потому как он не мог взять в толк, к чему Тано клонит.
– Можно было прийти в комиссариат с повинной. Здесь или в Вигате, все равно.
– Да нет, дохтур вы мой дорогой, это не все равно, и я удивляюсь на вас, грамотного, даром что читать-писать умеете – слова-то ведь не одни и те же. Я даюсь меня арестовать, а не то, что сам прихожу с повинной. Спинжачок-то возьмите, пошли в доме поговорим, а я пока дверь отопру.
Монтальбано сдернул пиджак с ветки, перекинул через руку и вошел в дом следом за Тано. Внутри было совершенно темно, Грек засветил керосиновую лампу, знаком показал комиссару, чтоб тот садился на один из двух стульев, стоявших подле маленького стола. В комнате была раскладушка с одним только голым матрасом, ни подушки, ни простынок; застекленная полка, внутри бутылки, стаканы, галеты, тарелки, пачки макарон, томатная паста, банки консервов. Еще была плита, топившаяся дровами, на ней – кастрюли и кастрюльки. Ветхая деревянная лестница вела на второй этаж. Но глаза комиссара остановил гад куда более опасный, чем ящерица, спавшая в бардачке его машины: самый настоящий ядовитый змей дремал стоя, прислонившись к стене, рядом с раскладушкой, – автомат.
– Есть у меня вино первостатейное, – предложил Тано, как настоящий хозяин дома.
