Жена с дочерью не обращали внимания на мое молчание, сочтя его за одну из обычных моих причуд. Фрэн кончила завтракать и скрылась у себя наверху. Я вышел из-за стола, вернулся к застекленной двери и закурил очередную сигарету.
– Ты собираешься одеваться, милый?
– Нет. К чему? Куда мне идти?
Мой ответ удивил Элен.
– Ты не собираешься в книжный магазин?
– Теперь там и без меня прекрасно обходятся.
– А письма как же? Вернон, может быть, уже расшифровал их.
– Он позвонит, если расшифрует.
Секунду спустя я почувствовал ее руку на своем плече.
– Что с тобой, Клод? – нежно спросила она. – Я знаю, что ты всю ночь не спал.
– Я чувствую себя старым, Элен. То, что байроновские письма лишили меня покоя, тому доказательство. Знаешь, нечто подобное я когда-то испытывал, заработав двадцать фунтов на каком-нибудь платяном шкафе. И теперь взбудоражен не меньше. Не могу избавиться от ощущения, что это последняя моя находка. Нет у меня стимула, чтобы дальше продолжать дело. – Я улыбнулся, чувствуя себя глупо, но мне было необходимо выговориться. – Я передал бразды правления Кристоферу. От меня больше нет никакого проку.
– Конечно, ты не прав, любовь моя. Может, ты займешься новым бизнесом, или расширишь этот, или еще что-нибудь придумаешь.
– Я устал от бизнеса, вот в чем все дело. Слишком это легко. Каждый дурак может делать деньги.
Элен рассмеялась.
– Пойми, ты достиг положения, к которому, по твоим же словам, всегда стремился: сколотить такое состояние, чтобы, уйдя на покой, жить в роскоши.
– Иметь много денег и ничего не делать – такое хорошо, только когда молод. Для меня это все равно что смерть. Я боюсь ощущения пустоты. – На солнце набежала тучка. На сад легла тень. – Мой отец…
Даже не оглядываясь, я почувствовал, что Элен тихо подошла и стала у меня за спиной.
– Выброси эти мысли из головы, Клод. Это последнее, над чем тебе стоит сейчас задумываться.
Я посмотрел на тучку: солнце выглянуло из-за нее, и вновь брызнуло ослепительное сияние.
– Я всю жизнь вкалывал без передышки.
– Пока, мам! Пока, пап!
Мы попрощались с Фрэн, на секунду задержавшейся в дверях. Она была в школьной форме. Когда дверь закрылась за ней, меня обдала волна невероятной печали.
– Как я люблю эту девчонку!
– Я это знаю, Клод. Вот поэтому ты не должен позволять себе киснуть. Сейчас важный период в ее жизни.
Я промолчал. Элен постояла немного, положив руку мне на плечо, и пошла наверх одеваться.
Все утро я слонялся по дому. Настроение было до того подавленное, что я даже не мог читать или слушать музыку. Оставалось только бродить по комнатам. Наверно, от безделья больше обычного разболелся желудок. Пришлось дать себе слово пойти к врачу, если через неделю не станет лучше.
