– Куда ты спешишь, Егорка? Кроме телевизора, тебя никто не ждет, а телек и у меня есть…
– Ты извини, – повторил Егор уже раздраженно. – Я…
– Зайди ко мне, – попросил Мэлс очень мягко, доверительно. – На полчасика. Я вот и кекс купил.
* * *
На этот раз Мэлс не стал предлагать Егору продавленное кресло. Посреди кухни стоял стул с высокой спинкой, по-видимому, его стащили из какого-то летнего кафе – стул был целиком кованый, железный.
– Ого, – сказал Егор, маясь и ругая себя за уступчивость. Не надо было сюда приходить. Лишнее.
На облупившейся стенке имелся полустершийся рисунок черным фломастером. Черным – и красным. Будто строгий учитель правил неверно нарисованную диаграмму.
– Присядь, – предложил Мэлс и сам опустился на табуретку.
Егор осторожно сел на стул. Железный стул, против ожидания, не опрокинулся.
– Чаю? Кофе? – спросил Мэлс.
– Кофе, – сказал Егор.
Мэлс не двинулся с места. Рассматривал Егора, и круглое лицо его делалось все более мрачным. Егору стало не по себе.
– Я тебя не задерживаю? – спросил он и поднялся.
– Сиди, – тихо сказал Мэлс, и Егор сначала сел, а потом подумал с возмущением: почему я его слушаю?
– Помочь тебе хочу, – сказал Мэлс. – Конечно, это не мое дело… Но просто так на это смотреть я не в состоянии, ты уж извини.
Черт, подумал Егор. Он окончательно рехнулся, а я, как дурачок, приперся к нему кофейку попить…
– Да я-то не сумасшедший, – досадливо сказал Мэлс. – С тобой вот беда…
Егор встал:
– Прости, мне пора.
Мэлс встал тоже. Он стоял, загораживая выход из кухни – и оказалось, что он на полголовы выше Егора и раза в полтора тяжелее его.
– Мне пора, – повторил Егор нервно.
Мэлс стоял, загораживая дорогу. Егор шагнул вперед:
– Пропусти, пожалуйста, мне пора…
Мэлс взял его за плечи, надавил – и силой усадил на стул.
Егор пережил приступ страха – и сразу после этого приступ ярости. Рванулся, освобождаясь от Мэлсовых лап; бывший одноклассник навалился на него, как медведь на собаку, легко, как-то профессионально завернул ему руки за спину и широкой ладонью зажал рот.
Трещал, разрываясь по швам, Егоров пиджак. Больше не было слышно ни звука.
– Ты не бойся, – сказал Мэлс тихо. – Не бойся, пожалуйста, лично против тебя я ничего не имею.
Егор рванулся, и в какой-то момент ему даже показалось, что вот сейчас удастся освободиться.
Ничего подобного. Мэлс был странно, нечеловечески силен. Егор не мог даже ругаться, потому что во рту у него оказалась какая-то тряпка.
– Не дергайся, Заварка, чтобы я тебя не покалечил случайно… Мне не надо тебя калечить. Десять минут просто посиди спокойно. И ты поймешь, что я имею в виду.
