Наконец боярин вышел, причем в сопровождении священника. Остановившись на ступенях, Адашев снова широко перекрестился, поклонился на три стороны и громогласно объявил:
— Люди православные! По указанию государя Ивана Васильевича и с благословения митрополита Московского отправляюсь я ныне воевать земли басурманские, татарские! Посему и клич бросаю: а пойдете ли вы со мной в поход священный?
— Любо!!! — с облегчением заорало в толпе сразу несколько голосов. — Любо! Пойдем с тобой боярин!
— Пойдем! — поддержали и другие казаки. — Смерть неверным!
Тут же мимо московского гостя выступил вперед отец Григорий, поднял тяжелый золотой крест:
— То есть повинность наша, братия, и каждого христианина за веру умрети, — казаки начали опускаться на колени, креститься покорно склонив голову. — За що от Господа в Троицы Светой Единого гойную и стократную заплату в небе одержати рачиш.
— Господи, спаси, помилуй и сохрани… — тихо завторили ему сотни голосов.
Адашев тоже перекрестился, одними губами читая молитву, и сделал условный знак холопам, чтобы выкатывали сгруженное с ладей пшеничное вино.
Дело шло к быстрому завершению. Только что он выиграл самое главное — право командовать войском. Кичащиеся своей вольностью казаки никогда не принимали присланных царем воевод, а посему ему пришлось пойти на маленькую хитрость — не просить признать себя воеводой, а позвать казаков присоединиться к нему. Дальше он разберется уже с сотниками, или атаманами кругов, или головами — и как там они еще своих главарей называют? Однако нужно было дать понять этим разбойникам, что и их мнение учитывается в предстоящем походе, что и от них зависит общий успех.
Выждав, пока затихнут молитвы, дьяк снова поднял руку:
— Вопрос у меня есть к вам, православные! Кому флот походный доверить? Кто ладьи через море поведет? Кто повезет нас всех басурман проклятых бить?
Казаки замерли в мучительных раздумьях, и стало слышно, как поскрипывают камушки под приближающейся объемной бочкой.
— Ваську Безусова нужно, — предложили слева. — Он о прошлом годе два корабля турецких потопил!
— Молод еще! — отозвались справа. — Матвея Водяного надо! Он давно плавает.
— Стеньку Рыжего! — начав входить в азарт, выкрикивали все новые и новые имена казаки. — Серьгу Грязного! Он самый лихой!
Поначалу Адашев решил, что общего мнения станишники не достигнут никогда, но постепенно в многоголосом оре начал побеждать атаман Безусый. На крыльцо рядом с дьяком поднялся молодой, круглолицый и кареглазый казак. Правда, с усами, и довольно длинными. Низко поклонился:
