— А братья не обижаются из-за разницы в делах такой?
— На что тут обижаться, Даниил Федорович? — удивился Батов. — Братья ведь. Коли помощь нужна будет, всегда друг друга поддержим. Коли беда — все одно вместе навстречу встанем. А дела разные — то ведь не моя беда. То татары вонючие каженное лето все, что нажито за год, отнять норовят. Братьям бы роздыху хоть пару лет, и они так же на ноги встанут, не хуже моего заживут. А лет пять без войны пожить — так не крепость земляная, палаты каменные у них встанут.
— Бог даст, вырвем у нехристей передышку малую, — взялся за кубок дьяк. — Токмо не просить ее надобно, а рукой сильной вырывать! Выпьем братья! За оружие русское выпьем, без которого не бывало бы на Руси ни покоя, ни праздника! Слава!
— Сам-то ты куда идешь, Даниил Федорович? — поинтересовался Варлам, осушив свою чашу.
— Дык, передышку братьям твоим добывать, — развел руками гость. — Ведомо государю нашему стало, что повелением султана турецкого, хан Сахыб-Гирей сбирается идти Терек воевать, селения русские там снести, рабов на галеры османские набрать, племена тамошние истребить. А поскольку все князья черкасские, кабардинские и жженские уже лет десять, как крест Ивану Васильевичу на верность целовали и в холопы к нему сами просились, повелел мне государь на их защиту идти, и его именем охотников по пути сбирать. Не желаешь со мной отправиться, Варлам Евдокимович? Басурман порубим, ясырь возьмем, дуван с казаками подуваним. Чем крепче по нехристям летом вдарим, тем менее охоты у них останется осенью сюда приходить.
— На басурман пойти? — Варлам покосился на сидящую рядом супругу. — Что скажешь, Юленька?
— Два месяца прошло, как в степь ходили — вздохнула боярыня. — Мало? Усадьбу всю на меня одну на лето бросить хочешь?
— Два месяца? — моментально насторожился гость. — Куда?
— Разъезд степной, оскольского воеводы, лагерь татарский заметил. Странными стали басурмане в последние годы, Даниил Федорович. Ранее в весеннюю распутицу никогда в набег не ходили, зимой по своим кочевьям сидели. Даже стражу, бояре здешние сказывают, никогда зимой и по весне не выставляли. Но ныне начали. Вот и привез боярин Храмцов, что в дозор ходил, весть, что стоят татары за Изюмским бродом и вроде ждут чего-то. Мы тогда волость исполчили государь стрельцов от Тулы прислал. Ну, в степь пошли, да лагерь тот снесли в корень, со всеми нехристями. Юля моя тоже двух басурман на стрелу взяла, — не утерпев, похвастался Батов.
