В комнате без окон одноглазый маг извивался всем телом и остервенело размахивал руками. Вокруг него возникали ниоткуда и пускались в дикий пляс оскаленные черепа, каменные идолы, трухлявые гробы, ожерелья из глаз невинных младенцев; искалеченная свинцовая труба хлестала струей девственной крови. Судя по всему, этот импровизированный антураж имел одно-единственное предназначение: успокоить нервы своего создателя.
— Да, это их почерк, — согласился Абакомо. И добавил, поморщившись: — Какая безвкусица!
— Посетитель из эры динозавров, — Ибн-Мухур улыбнулся, чтобы приободрить короля. — С приветом от Тот-Амона и набором балаганных фокусов.
— А что, жрецу Черного Круга не страшен навоз Мушхуша? — поинтересовался монарх.
— Не страшен, если выдернуть из бороды волос и разорвать на шесть частей. — Кеф пристально посмотрел на окровавленного буяна и добавил с надеждой: — Но до этого еще додуматься надо.
Словно прочитав его мысли, жрец выпрямился, широко улыбнулся, хлопнул себя по ляжкам, выдернул волос из разлохмаченной бороды, а затем, держа его за кончики длинными обкусанными ногтями, подался всем телом вперед, завис под острым углом к полу. Казалось, он пытается дотянуться носом до внутренней поверхности шара.
— Он что, видит нас? — с тревогой спросил Абакомо.
— Скорее, чувствует, — хмуро ответил Кеф. — Правда, здесь это слово не совсем годится. Я как раз пишу трактат под рабочим названием «Трансцендентальный компонент вероятности», там есть глава о…
— Погодите, любезнейший! — Возмущенный инаннит выпятил острый подбородок и цыплячью грудь. — Да что вы себе позволяете?! Это я пишу трактат «Вероятностный компонент трансцендентальности»! Наглый, извращенный плагиат!
— Достопочтенные пастыри! — В голосе Абакомо зазвучал лед — именно за это умение в нужный момент отвердеть сердцем и добиться беспрекословного подчинения Ибн-Мухур любил юношу, как родного сына. — Если злодей доберется до пятого яруса, я сам им займусь, а вас потом засажу в темницу и не выпущу, пока не удостоверюсь, что вы пришли к согласию по всем спорным идеям. Смотрите, он рвет волос!
Черепа, гробы и прочая иллюзорная бутафория исчезли, лицо мага исказилось злорадством, его большие и указательные пальцы сжимали две половинки волоса. Тело напоминало стрелу, нацеленную в стык потолка и стенки. Он явно пытался левитировать, и только невидимая зловонная лепешка не позволяла ему оторваться от пола.
— Раз, — начал отсчет Ибн-Мухур.
