— А зачем?
— Откуда я знаю, зачем? Может, экспериментировали, испытывали аппарат. Вы мне лучше скажите, за что грохнули её сына? Вы ведь расследовали это дело.
— Ну в общем-то да. Только, надеюсь, вы не будете об этом писать?
— Чтоб я сдох!
— В таком случае, судя по знаку, который запрещает расследовать эту смерть, его приговорили к смерти за предательство.
— Приговорили? Без суда и следствия? Ни черта себе! Он что же, был связан с масонской ложей?
— Почему сразу с ложей? Просто с оборонкой.
— С космической?
— Ну, видимо, да, если на двери у него была фотонная сигнализации.
— Это ещё что за хренотень?
— Боже мой! Как вы расследовали? Вы же ничего не поняли, а печатаетесь целыми разворотами! Теперь мне ясно, почему вы так смело опубликовали эту историю. Поясняю: фотонная сигнализация — это специально намагниченная дверь, которая реагирует на малейшие изменения нервной системы в организме человека. Она размагничивается только в том случае, если дверь перевернуть вверх ногами.
— А если совершить убийство с неразмагниченной дверью?
— Чревато. Она обладает функциями черного ящика.
Берестов крепко задумался. Затем произнес шепотом, после некоторого молчания:
— Значит, его грохнули фээсбэшники? А за что?
— Об этом нам никогда не узнать. Возможно, он продал на Запад чертежи каких-то секретных космических технологий.
— Его мамаша тоже продала?
— А что, и она умерла? — удивился Вячеслав. — Слушайте, да это же сенсация! У меня даже руки зачесались! А у вас?
— А в нас уже стреляли. Поэтому от сенсаций я пока воздержусь. Так что пойдемте, Слава, по домам…
— И вам не любопытно узнать, что за этой дверью? — поинтересовался Вячеслав.
Берестов снисходительно покачал головой.
— У вас есть план, как туда войти?
— Есть! Мы завтра туда войдем. Если нас не опередят. Скажите, кто ещё может знать об этом аппарате?
— Наверное, ученики конструктора, — пожал плечами Берестов.
— А вы знаете имя конструктора, который собрал этот аппарат?
— Предполагаю, что это Николай Минаев.
— Ах да, вы же писали! И про ученика его писали, Перова, кажется…
— Не Перова, а Петрова… Виктора Львовича…
После того как они, наконец, расстались, какое-то непонятное чувство беспокойства охватило Берестова. Выйдя из метро, он встал под горящий фонарь, нашел в записной книжке телефон Петрова и позвонил ему с мобильного.
— Это Леонид, извините, что так поздно! Не могли бы вы мне дать телефон вдовы Николая Минаева?
— Сейчас поищу, — ответил голос с рязанским говором, — но если сегодня не найду, поскольку уже поздно, до завтра обязательно.
