Мне приснилось, что я лежу в каком-то сухом холодном месте, в пыли, среди камней и скорпионов, где пролежал уже множество столетий. Неожиданно слепящие лучи солнца обожгли меня, и мой мир рухнул. Куски штукатурки, камни и песок дождем посыпались вниз, и впервые за долгие годы солнечный свет коснулся моего лица. Я вновь видел — впервые после многовековой слепоты, и это ощущение казалось необычным, оно сбивало с толку, дезориентировало; но все это продлилось лишь мгновение: мои глаза сгорели, а вслед за этим лицо закипело, а тело рассыпалось в прах и пепел, но все же я успел увидеть другое лицо, склонившееся надо мной в изумлении, почти благоговейном — Ваштэм, молодой, каким Секенр никогда не знал его, Ваштэм со смуглым лицом без морщин и с кудрявой бородой, облаченный в серебряные доспехи Рыцаря Инквизиции, забрало его было поднято, лицо исказилось от гнева и ненависти, меч извлечен из ножен и готов разить. Меня звали Лекканут-На. Я был женщиной, ведьмой из Дельты, заточенной в гробнице своим собственным творением, и мой дух каждую ночь поднимался из иссохшей земли, чтобы посещать мир и творить свои черные дела, пока Ваштэм в своих серебряных доспехах не уничтожил меня — он не убил меня мечом, а просто вскрыл мою могилу и дал солнцу коснуться моего тела… и я стала частью его. Я была первой. Я приветствовала Таннивара Отцеубийцу, Орканра, Тально и всех остальных… Ваштэм вступил в ряды рыцарей, пытаясь не признать, кем он был, бороться за правое дело против зла, против чародеев, Демонов Снов и Титанов Теней, которые были порождениями мрака черной магии, чародейства. Он уже ощутил соблазн магии и понемногу начал уступать ему. Подобное положение вещей уже тяготило его. Его пребывание среди Рыцарей Инквизиции было весьма сомнительным выходом из положения. Оно могло лишь оттянуть неизбежное, что и произошло в тот день, когда Ваштэм, как и гораздо позже Секенр, впервые убил чародея и стал тем, кем надеялся не стать. Это началось с Лекканут-На. После нее Ваштэм из потенциального чародея превратился в настоящего черного мага. Обратной дороги не было.
Теперь Ваштэм с болью и сожалением вспоминал об этом. Остальные — Таннивар, Орканр и еще кто-то, кого Секенр не знал — подались вперед, как подаются из тени к свету костра люди, готовые услышать новую историю. А Секенр… Я был Лекканут-На, вспоминающей, каково это — быть Секенром, хотя Лекканут-На никогда не была Секенром; Лекканут-На просыпается вечером на песке среди дюн с нависающей сверху травой; Лекканут-На ощупывает руками свое стройное тело, изумленная тем, какое оно молодое, тщедушное и к тому же мужское… в то время, как Секенр спит, настолько же изумленный тем, что стал старой, чудовищно толстой женщиной, застывшей без движения во тьме на века и долгое время не знавшей смерти.
