— Да нет, в порядке все, — улыбнулся Меркулов.
— Ты уверен? — настаивал Турецкий. — Или просто не хочешь меня перед отпуском перегружать?
— Я что-то не пойму, — заинтересовался Меркулов, окончательно взбадриваясь, — ты получил задание от моего лечащего врача? Это такая терапия — больного после операции доставать? Что ты тут отираешься, скажи на милость?
— Да нет, что ты, Костя, — смутился Турецкий. — Просто, поскольку я без апельсинов, пытаюсь вот придумать, как тебе помочь. Лежишь тут такой несчастный — слезы на глаза наворачиваются.
— Что-то незаметно.
— Они с внутренней стороны глазного яблока, — с серьезной миной объяснил Турецкий.
— Ну ты и прохвост, — оценил Меркулов, — тебе в суде надо выступать вместо твоего приятеля Гордеева. Кстати, как он поживает?
— Спасибо зарядке, — осторожно ответил Турецкий. — Нормально поживает, спасает всяких без вины обвиненных. А почему ты спрашиваешь?
— Так просто, к слову пришлось. И разве у нас есть без вины обвиненные? Советский суд — самый гуманный суд в мире.
— Так то советский, — уточнил Турецкий.
— Шел бы ты отсюда по своим делам, гражданин помощник генерального прокурора.
— Значит, ничем больше я тебе помочь не могу, — скорее утвердительно, чем вопросительно пробормотал Турецкий. Как бы про себя, но на самом деле более чем вслух.
— Я же сказал…
Не хочешь говорить — не надо, сам все раскопаю, подумал Турецкий.
— Кстати, забыл тебе сказать, Костя. Ты знаешь, кто тебя оперировал?
— Мне говорили фамилию, но я забыл, такая распространенная, русская.
— Иванов.
— Петров-Сидоров, — машинально добавил Меркулов.
— Да нет, Иванов.
— В самом деле?
— Ну конечно.
— Как-то не отложилось.
— Немудрено, — посочувствовал Турецкий.
— Кажется, хороший хирург. Ты не находишь? — Меркулов кивнул на свой живот.
— Нет, Костя. Должен тебя все-таки огорчить.
— Что — нет? — удивился Меркулов. — Плохой он хирург? Или не Иванов?
— Не Иванов, — горестно вздохнул Турецкий. — Соврал, грешен. Тебя кромсал заезжий филиппинский хирург. Голыми руками. В порядке обмена опытом. Ему разрешили попрактиковаться на удалении аппендикса. Ты как вообще, уже нормально себя чувствуешь? — сочувственно улыбнулся Турецкий.
Меркулов рассмеялся и махнул на него рукой.
Выйдя из палаты, Турецкий позвонил секретарше Меркулова и дал инструкции по поводу жены Меркулова — сообщать обо всем уже можно, навещать тоже. Об отставке он ей ничего не сказал.
13
К доктору Малышкину пришлось ехать в микрорайон «Левобережный», который располагался сразу за Кольцевой автодорогой. Гордеев ехал вдоль канала имени Москвы. Он, конечно, не чувствовал себя тут старожилом, но знал, что «Левобережный» — это достаточно молодой район города, который появился давно, но не был активно жилой частью города, и только лет тридцать назад здесь построили высотные жилые дома, а прежде были только дачи и одна школа. Теперь школ была целая куча, да и в дубовом парке разместился Государственный университет культуры.
