— Короче, кобзарь! Берешь людыну и приносишь дело. Разумиешь?
— Зроблю! Тикы ж треба хлопцам щось… Того…
— Сделай, как считаешь нужным. Но в разумных пределах, конечно.
Расторопный Скорик немедленно отправился на выполнение ответственного поручения. В угловой круглой башне он выбрал среди пустующих одиночек самую просторную, на самом верхнем этаже, проверил звукоизоляцию — крикнул надзирателю, оставшемуся в нижнем коридоре до входа в башню, а тот не отозвался, не услышал.
— Оце гарно, — удовлетворенно потер волосатые руки Скорик. — Шоб людынам не мешать отдыхать.
День клонился к вечеру.
В камере кто-то просыпался, уступая спальное место следующему, кто-то обедал за столом, кто-то письмо родным писал, кто-то дулся на параше, а борзый парень снова взахлеб рассказывал о своих похождениях:
— Мы тогда дежурили дружинниками на Ярославском вокзале. Нас послали на подмогу в детскую комнату милиции. Ну, я вам скажу, и мрачное местечко! Такие ужасы! Ни до, ни после я такого не встречал! Что только не вытворяют наши милые соотечественники с собственными чадами! А они бегут потом… Скитаются по железным дорогам… И попадают в эту самую детскую комнату страха и ужаса!
— Чувачок! — вежливо обратился к нему амбал. — Ясный пень, мы это сами видели. Я и есть именно такой пацан! Вот и другие тоже. Мы тебе сами такого рассказать можем целые… фильмы. Ты нам для души что-нибудь расскажи. Из красивой жизни. Ты же артист?
— Артист.
— Пусть поет и пляшет! — предложил Баклан. — Их должны были учить.
— Братаны, — попятился борзый артист, — я же пошутил…
— За такие шутки, — добавил сверху писклявый, — в зубах бывают промежутки!
— Вы что, серьезно? — Аслан поднялся на защиту артиста.
— Он же сам предложил! — закричал на всю камеру Баклан. — Тут артист отсосать хочет! Есть желающие?
— Не надо! — взмолился борзый и повалился на колени. — Я вас умоляю!
Но было поздно. Вокруг него плотным кольцом собралась толпа.
— Пусть заплачет, — сказал амбал. — Меня это очень возбуждает.
— В два смычка будем харить? — поинтересовался седой чеченец, деловито примеряясь к артисту сзади.
— Не сразу, — буркнул амбал.
— Встань! — крикнул Аслан борзому.
Тот, спохватившись, попытался подняться, но его удержали за плечи.
— Магомадов! — В окошко заглянул надзиратель. — С вещами на выход!
— На ночь? — удивились сокамерники.
— Что у вас там случилось? — крикнул надзиратель, стараясь рассмотреть толпу. — Ну-ка разойдитесь.
— Товарищ один оступился, мы хотели ему помочь, — пожал плечами Баклан. — Вот сам видишь. Больно ему. Плачет.
