Меркулов устало откинулся на спинку стула.
— Ну хорошо, — пробасил он. — Время у меня есть. Только говори по существу. И поменьше эмоций. Слишком уж ты эмоциональный стал в последнее время. Не знаю, к чему бы это?
Турецкий пожал плечами:
— Старею, наверно.
— Наверно, — кивнул Меркулов. Лицо его разгладилось. Он посмотрел на «важняка» и мягко спросил: — Кофе хочешь?
Турецкого обрадовала перемена в лице начальника, и он улыбнулся:
— Не откажусь.
Меркулов нажал на кнопку коммутатора:
— Марина, принеси нам, пожалуйста, чашку черного кофе и чашку крепкого чаю с лимоном.
— Хорошо, Константин Дмитриевич, — проворковала из динамика секретарша.
Меркулов отпустил кнопку, снова откинулся на спинку стула и сказал:
— Ну, давай, Саня, излагай. С чего начнешь?
— С Полякова, — ответил Турецкий. — Его недавно взяли тепленьким прямо из собственной квартиры, не дав даже позавтракать.
— Невелика беда. Я тоже не каждый день завтракаю.
— Поляков — начальник четвертого отдела внутренней экономической безопасности «Юпитера», — продолжил Турецкий, не обращая внимания на злорадную иронию начальника. — А волнует меня то, что это уже третье дело, связанное с «Юпитером» и Боровским. Первое — убийство Риневича. Тут вина Боровского неопровержима, но мотивы все еще не ясны.
— Плохо, — заметил Меркулов. — Плохо, что не ясны. Теряешь хватку, Саня. Раньше ты так долго не возился.
Турецкий сделал останавливающий жест рукой:
— Погоди. Я продолжу. Второе дело — это дело главного финансиста акционеров «Юпитера» Антона Павловича Ласточкина. Ему инкриминируются экономические преступления.
Меркулов кивнул:
— Так точно, инкриминируются. И, если хочешь знать мое мнение, я на сто процентов уверен, что он виноват. Впрочем, моя уверенность, насколько я понимаю, не имеет отношения к делу?
Турецкий покачал головой:
— Нет, Константин Дмитриевич, не имеет. Когда следователь уверен в чем-то на сто процентов, нужно либо закрывать дело, либо отстранять этого следователя от дела, иначе — труба. Дальше идти просто некуда.
— Ты меня еще поучи, — проворчал Меркулов. — Мальчишка.
— И вот теперь дело…
Дверь с тихим скрипом отворилась. Новая секретарша Меркулова вошла в кабинет и поставила на стол поднос с двумя парящими чашками и вазочкой с сахаром и пакетиками сливок.
— Приятного аппетита, — с улыбкой сказала она, покосившись на Турецкого.
Проводив секретаршу глазами и дождавшись, пока она закроет за собой дверь, Меркулов хмыкнул и покачал головой:
