— Тише, Ричард, тише, — попробовал урезонить его Парша. — Мы тут, в натуре, пашем с утра до ночи, и с ночи до утра. Постоянно висим у нее на хвосте. Но ты подумай сам. В натуре, че мы можем сделать, если эта сучка нигде не появляется одна?
Кареткин выдержал паузу. Потом заговорил, постепенно переходя на угрожающий рык:
— Так, Парша. А теперь слушай сюда. Неделю назад вы мне впаривали, что вы настоящие профессионалы, так?
— Так, — робко отозвался Парша.
— Ну а раз так, то давай показывай свой профессионализм! Думай, башка-то есть на плечах?
Парша перехватил трубку другой рукой.
— Не, Ричард, ты не понял. Я тебе русским языком говорю — она везде с охранником. Мы че, в натуре, самоубийцы, чтобы на них дергаться? Лично мне моя жизнь дорога. Пацанам, я думаю, тоже.
В ответ Кареткин пророкотал:
— Слушай сюда, пацан. Если тебе дорога твоя жизнь — начинай думать головой. Слишком серьезный человек заказал нам это дело, чтоб мы могли его разочаровать. Это во-первых. А во-вторых, мы получили аванс. Хочешь, скажу, что в-третьих?
— Ну давай, — милостиво разрешил Парша.
— В-третьих, мне нужны деньги! — рявкнул Кареткин. — Я завязан на этих бабках и рассчитываю на гонорар! И если из-за вас, засранцев, я останусь на бобах, я лично вам всем головы откручу и в жопы вставлю. Ты меня знаешь, Парша, я свои обещания выполняю. Так? Я спрашиваю — так?!
— Ну так, — неохотно промямлил Парша.
— Ну а раз так, то даю тебе и твоим пацанам еще два дня. Если к понедельнику работа будет не сделана, в Тамбов ты вернешься вперед ногами. Если вообще вернешься. Все, базар окончен.
В трубке раздались короткие гудки.
— Ну че там? — с любопытством спросил Вован, сидящий за рулем взятого напрокат автомобиля.
— Говорит, что если через два дня не сделаем работу, он нам головы открутит.
— Ричард может, — подтвердил Вован.
Парша усмехнулся:
— Может. Только пусть сперва погложет. Он на бабках этих завязан, а на нас давит. Приехал бы и сделал всю работу сам, раз такой умный. Че теперь делать-то?
Вован с сочувствием посмотрел на Паршу, но промолчал. У него-то в голове уж точно никаких идей на этот счет не было.
Парша вздохнул:
— Ладно. Может, Петрусь че-нибудь придумает. Он у нас еврей, а евреи умные.
— Не умные, а хитрые, — поправил Вован. — А умные — это мы, русские.
Парша усмехнулся:
— Ага, особенно ты. Просто гений! Пушкин, блин.
Вован надулся, но спорить с Паршой не стал — себе дороже.
— Давай, — сказал Парша, — двигай домой. Разбудим Петруся и устроим брейн-шторм. А то гляжу, назревает сплошной облом.
