— Значит, сотрясение, — проговорил Алик. Посмотрел на покалеченное лицо друга и спросил: — А ты? Что с тобой?
Геня махнул рукой:
— Да ничего страшного. Пара ушибов, да вот гематома на щеке. Врач сказал, что до свадьбы заживет.
— Понятно, — вновь прошелестел Алик.
Морщась от боли и тошноты, он привстал на кровати и оглядел палату.
— Жить можно, — сказал ему Геня.
— Да… — отозвался Алик. — Можно…
Лицо Гени вдруг стало озабоченным.
— Со здоровьем у нас больших проблем нет, — сказал он. — Но у нас есть другие проблемы. Офицеры в связи с дракой подняли большую бузу. Допрашивают всех поодиночке. Так что, если тебя будут спрашивать, не говори им про драку. Скажи — упал, и все. Понял?
— Угу. А как эти… деды?
Геня усмехнулся:
— Хорошо мы их помяли. Рябого в райцентр увезли. Говорят, у него сломаны челюсть и нос. Ну и еще что-то там, я уже не помню. Вальку сломали палец. Нечем теперь будет в носу ковырять. А так — синяки и ушибы. Ничего, в общем, страшного. — Геня улыбнулся и, прикрыв глаза, слегка покачал головой. — А хорошая была драка, — сказал он. — Давно я так душу не отводил.
— Да уж, — нехотя подтвердил Алик. — А что с этим… с бешеным? Ну с тем, который на Рябого кинулся?
— С Леней Розеном, что ли?
— Ну да.
— Все в порядке. Я его потом спрашивал, зачем он это сделал. Так он и сам толком не знает. Злость, говорит, накатила. Надоело на эти фашистские морды смотреть. Молодец пацан. Тощий, но жилистый. — Геня как-то неопределенно усмехнулся и спросил: — Кстати, ты замечал, какое у него лицо?
Алик припомнил лицо Розена. Оно было тонким, как у девушки, и большеглазым. Даже странно, как это человек с таким нежным личиком смог так смело ринуться в бой.
— Ну и какое у него лицо? — спросил Алик.
Боровский подумал и сказал:
— Эффектное. Как у киноактера. Он, оказывается, в театральное поступал. В Щукинское училище. Но его не приняли. Сказали, что у него проблемы с шипящими.
— С чем? — переспросил Алик.
— С шипящими, — повторил Геня. — Это такие звуки. Он их плохо произносит. Так он теперь над ними работает по специальной системе. После армии опять поступать будет.
— Сам-то он цел? — спросил Алик.
Боровский кивнул:
— Да. Только пальцы себе ободрал об рожу этого ублюдка.
— По-бабски дрался, — неодобрительно заметил Риневич.
Геня пожал плечами:
— Ну и что? Какая разница, как драться? Главное — победить, на то она и драка. — Боровский с усмешкой глянул на друга: — Ты вот тоже не совсем честно кулаками махал. Я даже подумал, уж не взбесился ли ты.
