Тень Сохатого | страница 24
— А ты че, помирать, что ли, собрался? Во дает! Слыхали, пацаны, Горыныч помирать собрался! Ну-ка, Жорик, раздай пацанам оружие!
Парни разобрали стаканы с водкой. Алик взял свой стакан, обвел взглядом присутствующих и произнес торжественным, проникновенным голосом:
— Давайте, пацаны, выпьем за дружбу. Все-таки на два года расстаемся, это вам не хухры-мухры.
— Вы там, главное, не ссыте! — посоветовал будущим бойцам кудрявый Жора. — От дедушек не бегайте. А будут обижать — бейте в бубен, и все. Держитесь друг за друга, короче.
— Только особо не борзейте, — присоединился к Жоре еще один советчик. — Дедушки тоже уважения требуют. Жопы, главное, не лижите, и все будет путем.
Алик усмехнулся и поднял стакан:
— Ладно, пацаны, давайте. Спасибо за советы. Не забывайте, короче!
Парни чокнулись и выпили. Закусывали килькой в томатном соусе, квашеной капустой из стеклянной банки и перловым «Завтраком туриста».
— Ну-ка, Геня, сбацай нам че-нибудь душевное, — попросил Алик.
Боровский кивнул, достал из-под стола маленькую желтую гитару, облепленную гэдээровскими наклейками с белокурыми красотками, пристроил ее на коленях, вдарил пальцами по струнам — ритмично и жестко — и запел порывистым, хрипловатым баритоном, подражая Высоцкому:
Парни слушали песню, сурово сдвинув брови. В этот момент каждый из них видел себя бегущим по афганским пескам с автоматом в руках и секущим душманов короткими, рявкающими очередями.
Наконец Боровский ударил по струнам в последний раз, и песня закончилась.
Некоторое время парни молчали. Потом Алик взъерошил ладонью светлый ежик волос и сказал:
— Давайте, пацаны, выпьем за тех, кто не вернулся из Афгана!
— Давайте! Точняк! Это святое! — загалдели парни, пододвигая Жоре пустые стаканы.
Выпили. Алик вдруг сказал:
— А прикольно было бы в Афган попасть, да, Геня?
Но Боровского, похоже, эта идея не вдохновляла. Он пожал плечами и ответил:
— Не вижу ничего прикольного.
— Да ладно тебе, — весело сказал подвыпивший Алик. — Ты че, не пацан, что ли? Душманов бы мочили!
— За что? — спросил вдруг Генрих.
Риневич удивленно заморгал.
— Как за что?
— Ну так, — ответил Генрих. — За что?
— Ну, за это… как его… — Алик поморщился, припоминая мудреное слово, но так и не вспомнил и обратился за помощью к Жоре: — Слышь, Жор, как это называется, когда черным помогать надо?