— И ты в их числе! — насмешливо сказала Дина. — Хватит пялиться на чужую жену, старый ловелас!
Риневич вздохнул и покорно опустил глаза.
— Как скажешь, мой маленький цербер, — с притворной покорностью ответил он подруге. Затем взял бутылку и объявил: — Сейчас мы, как и полагается, выпьем за молодоженов! Но не думайте, сорванцы, что вы так легко от меня отделались. Как только выпьем, расскажете мне историю вашей любви во всех подробностях. — Он прищурился на Боровского и покачал головой: — Это ж надо, утаить от народа такую красоту! Нет, Геня, не будет тебе моего прощения, если только я не найду в твоем рассказе смягчающих обстоятельств.
— Заметано, — засмеялся Боровский.
Риневич разлил вино по бокалам, и вечеринка продолжилась.
Талия у Ляли была такая тонкая, что, казалось, ее можно обхватить ладонями. У Риневича было полное ощущение, что он танцует с каким-то неземным созданием — не то феей, не то эльфом. И пахло от ее волос чем-то поистине волшебным и неземным. Риневич почувствовал, что возбуждается, и, чтобы побороть искушение прикоснуться губами к ее щеке, заговорил с девушкой насмешливым легким тоном:
— Ну и где же вы с Генрихом познакомились?
— Совершенно случайно, — ответила Ляля. — Я работала менеджером в консалтинговом агентстве. Генрих — тогда еще Генрих Игоревич — обратился к нам за помощью. И я…
— С ним это редко случается, — с усмешкой заметил Риневич. — Обычно к нему обращаются за помощью, а не он.
— Генрих — профессионал в своем деле, а я — в своем.
— Согласен, — кивнул Риневич. — Значит, он обратился к вам как к профессионалу. А потом?
— А потом все как обычно. Телефонные звонки, свидания.
— Никогда не думал, что Геня может быть таким тихушником. Обычно я знал обо всех его увлечениях. Хотя, к чести его нужно сказать, что увлечений у него было не так уж и много.
— Сомнительный комплимент для мужчины, — заметила Ляля.
Риневич покачал головой:
— Геня не мужчина. Он — ангел в штанах. И физиономия у него такая благообразная, что с нее только иконы писать. Вы не находите?
— Генрих очень красивый мужчина.
— Нет, не красивый, а благообразный. А это две большие разницы.
Некоторое время они танцевали молча. Потом девушка спросила:
— Ну а вы? Я знаю, что вы знакомы с детства.
— Да уж, со времен нашей юности безусой. Можно сказать, дружим уже лет двадцать.
— Не надоело? — насмешливо спросила Ляля.
— Сам удивляюсь, — в тон ей ответил Риневич. Он чуть отстранился и глянул девушке в лицо. — Послушайте, а мы с вами нигде не могли встречаться раньше?
