— Такое ощущение, что я не сыщик, а бухгалтер, — ворчал Александр Борисович, подшивая к делу необходимые бумаги и справки. — Надо бы отрядить для этого занятия специального человека, со слоновьей выдержкой и железной задницей.
Услышав звонок телефона, Турецкий невольно вздрогнул и нечаянным движением смел со стола несколько бумаг. Это вывело его из себя.
— Да! — рявкнул Турецкий в трубку.
— Это Колесов, — услышал он в трубке голос генпрокурора.
Турецкий слегка стушевался, но взял себя в руки.
— Да, Вадим Степанович. Я вас слушаю.
— Ну, во-первых, здравствуйте. А во-вторых…
— Здравствуйте! — поспешно поздоровался Турецкий.
— …А во-вторых, что там у вас происходит?
— В каком смысле? — опешил Александр Борисович.
— Почему тянете с делом Боровского?
— Вадим Степанович, я не…
— Мне нужны четкие объяснения, а не очередные отговорки. Я полагал, что вы быстро соберете доказательную базу, потому и санкционировал передачу дела в ваши руки. Но, похоже, я переоценил ваши силы.
— Вадим Степанович, я работаю, — сухо отозвался Турецкий.
— Мы все работаем, — жестко сказал генпрокурор. — Но одни из нас работают быстро и четко, а другие растягивают элементарное дело в несколько томов и так ничего и не добиваются.
— Вадим Степанович, не мне вам говорить, что иное простое на вид дело оказывается на поверку…
— Это демагогия, — резко оборвал Турецкого генпрокурор.
— Ну почему же демагогия? — спокойно возразил Александр Борисович. — Я бы, конечно, мог взять Боровского за уши и трясти его до тех пор, пока он не расскажет мне, почему он убил Риневича. Но не думаю, что это лучший способ докопаться до истины.
— А я не думаю, что здесь уместна ваша ирония, — еще более холодно произнес Колесов. — Я полагаю, что вы, как мой помощник, прекрасно оцениваете свою роль и важность порученного вам особого дела. И это касается не только темпов расследования. Александр Борисович, я знаю, что вы — человек широких взглядов, но не хочу, чтобы в настоящее время в поле зрения ваших взглядов попадали дела, которые ведут следователи, которым они поручены.
— Вы имеете в виду дела, которые ведет Гафуров? — уточнил Турецкий, моментально сообразивший откуда дует ветер.
— Я имею в виду, что вы как мой, повторяю, помощник должны заниматься только своим делом! — повысил голос генпрокурор. — Или у вас есть на этот счет какие-то сомнения?
— Нет, но…
— Вот и отлично. Тогда заканчивайте поскорее. Я беру дело об убийстве Риневича под особый контроль. О всех результатах будете немедленно докладывать мне. Вы поняли, Турецкий?
