— Бедного? — Боровский оскалил зубы в усмешке. — Риневич — один из самых богатых и удачливых людей России.
— Был, — поправил Турецкий. — Был одним из самых богатых и удачливых. Пока вы не внесли коррективы в его судьбу. Послушайте, а может, вы ему просто завидовали? Хотя нет, вас ведь называют самым богатым человеком России.
Боровский усмехнулся и сказал:
— Называли. Пока вы не внесли коррективы в мою судьбу.
— Точно, называли, — кивнул Турецкий. — Но свою судьбу вы перечеркнули сами. Да еще и грех на душу взяли. Все-таки человека убить — это не миллион украсть. Миллион, может, и простится, а вот убийство… — Александр Борисович медленно покачал головой.
Боровский гневно сверкнул глазами.
— Откуда вам знать, что мне простится, а что нет? Бороться со злом — это святая обязанность каждого верующего человека.
— Ага, — задумчиво сказал Турецкий и стряхнул с сигареты пепел. — Значит, по-вашему, убить Риневича — это не грех, а борьба со злом. Стало быть, причина для убийства у вас все-таки была. И очень веская причина. Не расскажете мне о ней?
— Нет, — сухо ответил Боровский. — Я уже все сказал. Судите меня и отправляйте на зону. Я не боюсь.
— Смелый, — одобрительно кивнул Александр Борисович. — Но смелость — частый спутник глупости. Ведь своим поступком вы испортили жизнь не только себе, но и своим близким. Жена останется без мужа, сын — без отца. Ваш сын Алеша вырастет без вас, Генрих Игоревич. Когда вы выйдете из тюрьмы, он будет уже взрослым человеком. Разве вы этого хотите?
Боровский посмотрел на Турецкого исподлобья:
— А что, у меня есть выбор?
— Выбор есть всегда. Наказание может быть более мягким, если суд найдет ваши доводы убедительными. Но для того чтобы помочь вам, я должен знать причину. За что вы его убили?
Боровский долго сидел молча, опустив голову и уставившись на свои руки. Потом поднял взгляд на Турецкого и твердо сказал:
— Я рассказал все, что хотел. Больше я ничего не скажу. И мой вам совет, господин следователь, не забивайте себе голову лишними проблемами. И радуйтесь, что я отказался от услуг адвоката. Вам поручено простое дело, господин следователь, не усложняйте его.
— Да. Наверное, вы правы, — сказал Турецкий, внимательно глядя на Боровского. А про себя подумал: «Ну да, простое. Черта с два оно простое».
И как всегда бывало, когда Александр Борисович понимал, что находится лишь в самом начале большого и сложного пути, в душе у него заворочалось смутное ощущение — предчувствие сложной игры и сожаление по поводу той грязи, в которую придется залезть, разгребая чужие помои. Но такова уж работа сыщика.
