— Да уж куда яснее, — хрипло ответила сводня и поморщилась от боли.
Александр Борисович отпустил ее, взял с панели сигареты, вынул одну сигарету зубами, потом протянул пачку сводне:
— Угощайся.
— Спасибо, не курю, — ответила та севшим от страха и негодования голосом.
— Хочешь умереть здоровой? — осклабился Александр Борисович. — Могу посодействовать.
Лицо сутенерши дернулось, как от удара.
— Слушайте… как вас там… Я не знаю, кто вы такой, но не нужно мне угрожать. Если вы хотели меня напугать, то я уже напугана.
— Меня это устраивает, — сказал Турецкий, попыхивая сигаретой. — Значит, можем приступить к разговору?
— Можете, если вам есть что сказать.
— Убита уже вторая девочка, — медленно проговорил Александр Борисович. — И я хочу найти того, кто это сделал.
Сутенерша искоса посмотрела на Турецкого.
— Я тоже хочу, — сказала она.
— Значит, мы друг друга поймем. У тебя с памятью все в порядке? Склерозом не страдаешь?
— До сих пор не жаловалась, — сказала сводня настороженным голосом.
— Значит, должна помнить, с кем девчонки уезжали в «последний рейд». Это ведь был один и тот же человек, правда?
Сводня молчала.
— Ну? — поторопил ее с ответом Александр Борисович.
— У меня все в порядке с памятью, но с чувством самосохранения тоже неплохо, — сказала та. — И с ментами я не сотрудничаю. Даже с частными сыщи… — Сводня наткнулась на колючий взгляд Турецкого и осеклась. — Я ничего не знаю, — слегка повысив голос, проговорила она. — Совсем ничего. Машины останавливаются каждые десять минут, разве всех упомнишь?
— Но ты ведь баба наблюдательная. И с чувством самосохранения у тебя все хорошо. — Турецкий зловеще прищурил серые глаза. — Хочешь, чтобы он распотрошил всех твоих девчонок, а потом взялся и за тебя?
— Я для него старовата, — усмехнулась сводня.
— Для него может быть. А я, случись что, не побрезгую.
Последовала пауза.
— Опять угрожаете? — хрипло и недовольно проговорила златозубая. — Может, обсудите это с моей «крышей»? — злобно прищурившись, проговорила сводня.
— Уже. Штырь отдал мне тебя с потрохами. Попросил только зубы не трогать. Говорит: самому пригодятся, для коллекции.
— Так вы…
— Не веришь позвони ему, — отрезал Александр Борисович.
Сводня задумалась. С полминуты она сидела молча, злобно сверкая на Турецкого крысиными глазками. Потом сказала:
— Ладно. Сама я, правда, ничего не знаю. Но познакомлю вас с самой наблюдательной из своих девчонок. Возможно, она что-то видела. Это все?
Турецкий покачал головой:
