– Дело в том, что… сэр Джон, бейлиф, хочет нам помочь, – смутившись, объяснила Элизабет. – Но это не может быть он. Он слишком покалечен.
– Хочет помочь? – недоверчиво переспросила Анна.
– Я сказала ему о ситуации, в которой мы оказались, да он и сам весьма умен, чтобы многое понять.
– Значит, он не только красив, но еще и умен.
– Я не говорила, что он красив.
Анна усмехнулась:
– Вам и не нужно говорить.
– Совершенно очевидно, что он не так красив, как Уильям. Если бы Уильям был жив…
– Если бы Уильям был жив, вы бы уже вышли за него замуж.
Элизабет вздохнула, чувствуя, как ее окутывает пелена грусти и все вокруг начинает казаться зыбким и хрупким.
– Простите меня. – Анна села рядом с Элизабет и обняла ее за плечи.
– Не за что просить прощения. У меня в последнее время просто какая-то мания жаловаться.
– По-моему, если кто и имеет право испытывать в этом потребность, так это вы.
– Очень трудно находиться внизу… видеть, как все выполняют свои обязанности, живут без меня.
– Но вы-то как раз с ними!
– Я нечто такое, чего они вынуждены избегать, чтобы не раскрыть мою тайну. Замком сейчас управляют Милберн и Адалия. Мне кажется, я усложняю жизнь слугам. Возможно, было бы проще, если бы я…
– Смирились со своей судьбой? Вышли замуж за человека, который вас похитил, который мечтает заполучить ваше богатство, ваш замок и титул, чтобы командовать вашими людьми? Но это бы значило поставить крест на всем том, о чем мечтал ваш отец!
Элизабет слегка улыбнулась:
– Ты говоришь так убедительно, что у меня пропадает желание жаловаться.
– Вот и хорошо.
– Мне хочется, чтобы ты почувствовала себя лучше. Я предупредила охранников, что ты не принимала ванну уже несколько дней и что я должна буду помочь слугам принести тебе воду. Постараюсь устроить это сегодня вечером.
– Спасибо за заботу. А вам удалось принять ванну?
– Один раз за последние двое суток, на кухне у Адалии. Правда, все делалось второпях.
– Представляю, как вы скучаете по своей спальне, – сказала Анна, с виноватым видом оглядывая роскошную комнату.
– Нет-нет. Я благодарна тебе, что ради меня ты согласилась на одиночество. А сейчас давай напишем письмо и будем надеяться на скорое окончание твоего затворничества. – Элизабет вытащила из стола лист пергамента и гусиное перо.
Написание письма не заняло много времени – Элизабет обдумывала его всю ночь. Она не называла Баннастера вором прямо, однако давала королю понять, что барон ведет себя незаконно и что она хочет дождаться приезда своего нареченного.
