И какого цвета у него глаза?
Когда Элизабет поняла, по какому пути пошли ее мысли, она тут же отругала себя. Существовали более серьезные вещи, чем внешность незнакомца, случайно оказавшегося в Олдерли.
– Я тоже новичок в замке, – неохотно признался Милберн, – но мне говорили о грабежах в этих лесах. Мы пытаемся поправить положение с помощью отрядов солдат, но, похоже, несколько опоздали. Мы осмотрим каши раны. – Милберн поднял голову. – Где девушка, за которой я послал?
Элизабет откашлялась и прошла мимо двух солдат, которые, посторонившись, пропустили ее. Она увидела удивленные взгляды своих слуг и быстро отвела взор. О Господи, помоги ее людям быть осторожными!
– Мастер Милберн, я здесь. Вообще-то я должна отнести еду миледи, но я могу вам помочь.
Милберн повернулся и впился в нее изучающим взглядом:
– Вы слишком хорошо разговариваете для горничной.
Элизабет потупилась.
– Я воспитывалась и обучалась вместе с леди Элизабет, сэр. Я ее компаньонка.
– Но не ее ровня, – заметил управляющий. – Ее светлость может подождать с завтраком. Этим раненым людям требуется срочная помощь.
– Но я не целительница, мастер Милберн.
– Насколько я понимаю, в замке Олдерли нет врача.
– Нет, мастер.
– Я послал за целительницей в деревню. Вы поможете ей, когда она появится.
– Но леди Элизабет…
– Она может подождать, – бесстрастным тоном проговорил управляющий.
Элизабет продолжала стоять, опустив взгляд. Было совершенно очевидно, что Баннастер хотел, чтобы его невеста помучилась от одиночества и, сломленная, позволила бы ему делать с ней все, что он хотел. Но Анна была сделана из прочного материала.
– Побудьте с ранеными до прихода целительницы и помогите ей, если понадобится, – приказал Милберн. – Принесите им эль, но не давайте еды, пока она не разрешит.
– Да, мастер.
Милберн, солдаты и слуги ушли по своим делам, и Элизабет осталась наедине с двумя ранеными незнакомцами. Она взглянула на второго мужчину, Филиппа Саттерли, чье лицо было в таких же синяках и так же опухло. Его каштановые с рыжеватым отливом волосы слиплись от пота, рукав блузы был разорван. Он лежал с закрытыми глазами и часто дышал, видимо, испытывая сильную боль.
Элизабет перевела взгляд на сэра Джона и увидела, что он в упор смотрит на нее. Глаза у него были удивительно голубыми, словно летнее небо в ясный полдень; их окаймляли темные ресницы, а от уголков глаз расходились морщинки – то ли от солнца, то ли от ветра, а может быть, от смеха? Из-за шрама его левый глаз был как бы слегка прикрыт, и это придавало ему такой вид, будто он собирается шутливо подмигнуть. У Элизабет появилось странное ощущение чего-то знакомого, но она была уверена, что никогда раньше не встречалась с этим человеком. Он был дерзок, откровенно разглядывая ее, и она оскорбилась бы, если бы он так смотрел, зная, кто она. Сейчас же она была всего лишь горничной леди, и на нее мог пялить глаза любой мужчина.
